От школьной любви к химии Сергей Брусов пришел к созданию продуктов по остановке крови и лечению ран. Сегодня он развивает два биотехнологических стартапа, помогает взлететь другим проектам, а студентам — получить гранты на исследования. В новом выпуске регулярной рубрики T&P Сергей рассказывает, почему химики хорошо готовят, как волшебные свойства хитозана помогают в медицине и каким образом наводятся мосты между учеными и бизнесом.

Где учился: оканчивает аспирантуру в Московском государственном университете тонких химических технологий им. М.В. Ломоносова

Что изучает: химию биологически активных соединений. Гендиректор ООО «Наполи», сооснователь компании «Новые биомедицинские решения»

Особые приметы: футбольный болельщик, много путешествует, не пропускает ни одной стоящей кинопремьеры

Единственный, кто в нашей семье связал жизнь с наукой, — это дедушка, профессор МАИ. Он до сих пор там преподает. Я учился в языковой школе и думал, что стану журналистом, радиоведущим или дизайнером. И тут в восьмом классе началась химия. Первый урок, заходит учитель и говорит: «Химия произошла от алхимии. Были люди, которые с помощью философского камня искали, как получить из свинца золото. Естественно, вы понимаете, что никакого камня нет — все это было от их неграмотности, но я к концу девятого класса вам расскажу, как действительно получить из свинца золото». И ведь рассказал. В девятом классе мама по моему желанию отправила меня на курсы юных химиков в МГУ. Мне там так понравилось, что я перевелся в 171-ю школу — в химический лицейский класс при химфаке МГУ. Два года мы углубленно изучали предмет, работали в лабораториях, но в 11-м классе — так сказать, последний рывок — я как-то расслабился. Спохватился уже поздно. Успел подтянуть и сдать по олимпиаде физику; несмотря на врожденную неграмотность сдал сочинение, математику, а химию… провалил.

В результате я подал документы в Московский государственный университет тонких химических технологий им. М.В. Ломоносова (МИТХТ), Российский химико-технологический университет им. Менделеева и к дедушке в МАИ. Прошел везде. Я не знал, каким именно направлением в химии хочется заниматься, а в МИТХТ была возможность первые два года проучиться на общем естественно-научном факультете. Выбор стал очевидным.

Уже на втором курсе МИТХТ мне стала интересна кафедра биологически активных соединений имени Н.А. Преображенского. Биологически активные соединения — это лекарства, биологические добавки, еда, витамины, наркотики. То есть все, что оказывает какое-то влияние на организм человека. Распределение на кафедры зависело от оценок и рейтинга. Я учился средне и не был уверен, что пройду, поэтому пошел прямо к заместителю заведующего кафедрой со словами: «Очень хочу к вам». Меня взяли.

«В любом научном институте открой шкафы — и увидишь множество замечательных идей, которые так и остались идеями»

Химия — достаточно творческая наука, где много работаешь руками. Практически все химики, например, умеют готовить. Потому что если работаешь в лаборатории, потом ничего не стоит взять рецепт и что-то приготовить, потому что принцип один и тот же. Просто в лаборатории ты проверяешь качество одним методом, а у себя дома пробуешь блюдо на вкус: «Пожалуй, суп пресноват, нужно добавить соли».

Сегодня одна из главных проблем ученых — довести свои идеи до продукта, а бизнесменов — вести диалог с учеными, потому что общение проходит на совершенно разных языках. Государство всячески пытается вывести ученых из лаборатории в рынок, и мне такую возможность дала программа «Формула Био», которую проводит Научный парк МГУ. На тот момент я учился в магистратуре. На программу как раз набирают ребят из науки, которые хотят заниматься бизнесом в области биотеха, и представители индустрии рассказывают о механизмах, как все это работает. В рамках «Формулы» наша команда разработала средство, которое за две минуты останавливает артериальные кровотечения. Мы выиграли, и наш ментор на «Формуле» Иван Афанасов пригласил меня работать в открывающуюся на тот момент «Наполи».

Нам удалось создать компанию, которая сочетает в себе и научные разработки, и бизнес-проекты. Мы разработали, зарегистрировали и вывели на рынок новую повязку «ХитоПран», которая принципиально меняет подход к лечению ран. Это пример биотехнологий, которые основаны на давно известных свойствах хитозана. Есть такой биополимер хитозан — он на основе хитина, вещества, из которого строятся экзоскелеты жуков, раков, крабов и креветок. Мы смогли сделать из хитозана нановолокна, и это значительно повысило эффективность такой повязки. «ХитоПран» подходит для лечения ран любого происхождения: ожогов, пролежней, трофических язв. Например, такие язвы образуются у людей, больных сахарным диабетом, у которых проблемы с кровообращением. Раны могут не заживать по пять лет. Структура нановолокон хитозана представляет собой сетку, которая хорошо имитирует межклеточную матрицу — так называемый каркас, на котором растут клетки. Клетки его «узнают», крепятся на нем, и образуется монослой. Хитозан рассасывается естественным путем и активирует процессы заживления ран — макрофаги, синтез коллагена. Минимизируется образование рубцов, и рана заживает более ровно. В 2015 году с проектом «ХитоПран» я стал лауреатом Российской молодежной премии в области наноиндустрии, а компания «Наполи» выиграла в номинации «Социально значимый стартап» на конкурсе «Стартап года — 2015». Повязка уже прекрасно продается по всей России, и мы готовим ее к выводу за рубеж — запустили процесс международной сертификации и нашли партнера в Нигерии, который ее уже там регистрирует. Много ездим по мировым крупнейшим выставкам — MEDICA 2016, Arab Health 2017. Совсем скоро летим в Корею.

«Одна из главных проблем ученых — довести свои идеи до продукта, а бизнесменов — вести диалог с учеными, потому что общение проходит на совершенно разных языках»

Иногда к нам обращаются какие-то другие проекты, которые уже что-то разработали, но не понимают, как выйти на рынок медицинских изделий, как зарегистрировать продукт, как они будут его производить. Мы смотрим на их прототип, помогаем что-то доработать и вместе выпускаем новые продукты.

Кроме того, я сооснователь компании «Новые биомедицинские решения». Наша команда работает над средствами для остановки крови. О кровоостанавливающих свойствах хитозана знали еще в Древнем Китае. Он хорошо впитывает жидкость: один грамм порошка — до 22 мл жидкости. 10 грамм — уже 220 мл. На поверхности раны скапливается тяжелые белки — все, что отвечают за факторы свертываемости крови, и за счет их увеличенной концентрации свертываемость в этом месте ускоряется. Получается такой псевдомеханический тромб, который закрывает рану. Сначала мы делали ставку на порошок из хитозана, но потом передумали в пользу бинта. На нетканую основу с двух сторон наносится порошок, хирург заталкивает бинт туда, где он необходим, и за две минуты артериальное кровотечение останавливается. Продукт называется «Элларга» и пока еще не вышел на рынок. Это не лечение, это именно спасение жизни. Мы останавливаем кровь, человека транспортируют в госпиталь, бинты вынимают и оказывают дальнейшую медицинскую помощь.

Сама идея продукта не стоит ничего. Я уверен, в любом научном институте открой шкафы — и увидишь бесчисленное множество замечательных идей, которые так и остались идеями. Хотя их публиковали, о них читали. На Западе в этом отношении хорошо разработан так называемый «лифт». Ученый хорошо понимает, что сейчас сделает какую-то разработку, запатентует ее, а дальше продаст патент или право на его использование и получит деньги. В случае, если он захочет самостоятельно развивать свой проект дальше, его поддержат инвесторы. И самое главное: там, как и у нас, если делаешь что-то в рамках научного института, патент выдается на институт. А вот дальше принципиальное различие: на Западе институт отдает патент на рынок — ты можешь выкупить его сам или дождаться, когда это сделает инвестор. У наших институтов патент днем с огнем не вырвешь. Инвестор спрашивает: «У тебя есть патент?» — «Да, на институт». — «Все, до свидания».

Я ездил на стажировки в Англию, Массачусетс и Швейцарию, чтобы посмотреть, как там развит биотехнологический бизнес, как они доводят продукты до рынка, как их продают. Изучал, чем оснащены лаборатории, общался с учеными. Теснее всего — с представителями Массачусетского технологического института. MIT — это вообще житница всех мировых технологических стартапов, где ученые знают, как доводить продукты до рынка.

Самые классные научные статьи тоже в основном выпускают на Западе. Но сказать, что мы делаем принципиально что-то другое или на другом уровне, сложно. Сейчас у нас на кафедре есть возможность выигрывать гранты и покупать на них оборудование. Конечно, это не такие суммы, на которые можно и прожить, и купить себе хорошую машину. И все же уже неплохо. Мне для работы доступны все физико-химические методы анализа, а если чего-то в институте нет, то за небольшие деньги можно провести недостающие исследования в соседнем — работает принцип взаимопомощи. Проблема скорее в том, что мне вначале надо поехать в один институт, дождаться там результатов, потом в другой и так далее. У меня в Базеле есть подруга — так вот у них там все просто: она провела исследование, сделала два шага, отдала свои наработки — и ей тут же быстро выдали результаты.

Сегодня студентам, которые работают в моей лаборатории, я помогаю подготовить презентации для участия в программе «Умник» с грантом в 500 тысяч рублей. Если разбить эту сумму по месяцам, деньги позволяют не подрабатывать по вечерам официантом или барменом, а проводить больше времени в лаборатории. Хотя тут тоже не нужно забывать о том, что неправильно из каждого ученого делать бизнесмена. Не всем это нужно. Скорее необходимо показывать ученым, как разговаривать с бизнесменами, а бизнесменам — понимать ученых.

В моих ближайших планах — защитить кандидатскую, продолжать популяризировать науку, рассказывая простым языком о сложных вещах, и продолжать заниматься биотехнологическим бизнесом. Мне нравится процесс — когда от идеи доходишь до продукта, который можно пощупать, увидеть, что люди его покупают. Это не гипотетический стул, рассчитанный на компьютере. Это стул, на котором будет сидеть рядом с тобой твой друг.

Фотографии предоставлены Сергеем Брусовым.