«АНС», шумофон и терменвокс: как зарождалась советская электронная музыка

Россия может по праву считать себя родиной электронной музыки. Здесь в 1920 году Лев Термен создал терменвокс — первый в мире концертный электромузыкальный инструмент, а в конце 1950-х годов долгую работу над оптическим синтезатором «АНС» окончил Евгений Мурзин. В его Московской студии электронной музыки собрались молодые таланты: Эдуард Артемьев, Альфред Шнитке, Станислав Крейчи, Владимир Мартынов и другие. Но почему после столь яркого взлета советскую электронную музыку ждало неминуемое угасание? Ответ — в лекции музыкального критика Дениса Бояринова; T&P записали основное.

Терменвокс

Россия может по праву считать себя родиной электронной музыки. Это не просто громкое заявление: к рубежу XIX–XX веков упоение новыми возможностями, которые открывал электрический сигнал, привело к тому, что здесь появились смелые люди, визионеры, которые считали, что вообще все можно делать по-другому — в том числе и музыку.

Первым таким человеком в России стал изобретатель, инженер и физик Лев Термен. В его жизни были и слава, и популярность, и богатство, и общение с выдающимися умами своего времени, и сталинские лагеря. В 1919 или 1920 году (в разных источниках даются разные даты. — Прим. T&P) Термен занимался измерением диэлектрической постоянной газов и случайно изобрел один из первых электромузыкальных инструментов. Название «терменвокс» (буквально: «голос Термена»), данное ему одним журналистом, оказалось удачным и прижилось.

Впрочем, к моменту появления терменвокса идея о том, что принципы извлечения звука могут быть связаны с электричеством, уже существовала. В конце XIX века в США изобрели телармониум — один из праотцов нынешних синтезаторов. Он представлял собой несколько комнат, забитых аппаратурой, и весил порядка 200 тонн, поэтому его концертная судьба была под большим вопросом. По сути, телармониум был органом с электроусилением звука. А терменвокс — полностью электронный инструмент. У него есть две антенны (одна регулирует высоту тона, другая — громкость) и электромагнитное поле, которое изменяется в зависимости от появления внутри него какого-то объекта. От изменения условий меняется и звук, который издает аппарат. Революционность терменвокса в том, что до сих пор это один из немногих пространственных музыкальных инструментов. Интуитивно понятно, как на нем играть.

У терменвокса счастливая судьба. Он до сих пор находится в концертной практике (один из самых известных исполнителей на терменвоксе — гитарист Led Zeppelin Джимми Пейдж), существуют мастер-классы по игре на нем, его можно купить и т. д. Все дело в том, что изобретение Льва Термена на тот момент удачно совпало с планами государства. Советский Союз занимался пропагандой идеи электрификации всей страны, и на этой волне терменвокс одобрили главные люди в стране. Термен лично показывал инструмент Владимиру Ленину и в 1930-е годы ездил по СССР с терменвоксом, неся свет знаний, связанных с электричеством.

В США, куда затем его решили отправить в качестве визитной карточки достижений инженерной и научной мысли СССР, Термена и его детище ждал большой успех. Он настолько впечатлил американцев, что даже остался на несколько лет в Америке и с разрешения Советского государства основал там свою компанию (а по слухам, развернул небольшую агентурную сеть). Вскоре корпорация RCA купила лицензию на производство терменвокса, выпустила большой тираж инструментов, около 500 штук, и вложилась в рекламную кампанию. Для терменвоксов стали сочинять музыку серьезные композиторы — например, Богуслав Мартину, — и его начали использовать в популярной музыке («Лунная рапсодия» Леса Бакстера, «Фантазия на перуанские темы» в исполнении Ансамбля электромузыкальных инструментов под управлением Вячеслава Мещерина).

В США Лев Термен изобрел еще несколько не менее оригинальных электромузыкальных инструментов. В частности, в 1931 году по заказу композитора Генри Кауэлла появился ритмикон — по сути, первая драм-машина. Потом у Термена была идея терпситона — инструмента, вдохновленного его браком с афроамериканской танцовщицей и идеями слияния музыки и хореографии. Увы, этот инструмент Термен так и не смог реализовать: Советское государство почти насильно забрало его из США. Есть разные версии, почему так случилось, одна из них говорит о провале его агентурной сети.

Это уже был не тот Советский Союз, из которого Термен уезжал и где он был знаком с вождем коммунизма. Лев Сергеевич по-прежнему оставался ценным кадром для Советского государства: он изобрел хитроумные шпионские системы, позволившие КГБ собирать информацию. Однако, несмотря на это, Термен не избежал участи, постигшей многих во время сталинского режима, — попал в ГУЛАГ. Но благодаря своим изобретательским способностям вскоре оказался в привилегированной шарашке, где ученые работали на Туполевское конструкторское бюро. Так Термен провел войну и послевоенные годы, пока не был реабилитирован. После этого он прожил долгую жизнь. Его девизом даже был палиндром «Термен не мрет». Умер он в 1993 году, прожив 97 лет.

Звучащий крест

Композитор Николай Обухов — ровесник Термена и выходец примерно из той же среды. Но музыкой он интересовался больше, чем изобретениями. Когда в Российской империи произошла революция, Николай Борисович эмигрировал во Францию, где быстро сделал себе имя. Он учился у знаменитого композитора Мориса Равеля, и тот высоко ценил и Обухова, и его смелые идеи. Одна из них, в частности, состояла в том, что он еще до Арнольда Шенберга пришел к идее додекафонии.

Обухов был человеком глубоко укорененным в православно-мистической философии и, как и его единомышленник, композитор-мистик Александр Скрябин, относился к музыке как к глобальной силе, способной изменить жизнь человечества. Поэтому произведения Обухова не предназначались для рядового исполнения в концертных залах — это были священнодействия, исполнение которых приравнивалось к религиозным сакральным актам. Но сама музыка Обухова была весьма радикальной, он раздавал те самые «пощечины общественному вкусу», и широкий круг слушателей понять его не мог. В 1929 году Обухов изобрел новый музыкальный инструмент — «звучащий крест» (la croix sonore). Принцип его работы был таким же, как у терменвокса, но выглядел он в соответствии с православно-мистическими представлениями своего автора.

Сонар

В начале 1920-х годов на территории России и Советского Союза произошел невероятный взрыв творческой энергии. Помимо Льва Термена, появилось немало инженеров, успешно занимавшихся изобретением новых музыкальных инструментов. Увы, сейчас почти все они забыты. Например, в 1933 году Николай Ананьев изобрел «сонар». Принцип его работы был таким же, как у терменвокса, только вместо антенны, возле которой нужно делать пассы руками, здесь был металлический стержень, проходящий по аппарату, — движениями рук по этому стержню исполнитель менял звук и тональность.

Неовиолена

Тогда же, в 1930-е годы, инженер Александр Гуров придумал неовиолену. По сути, это была неоскрипка: главным звучащим элементом у нее была натянутая металлическая струна. Однако неовиолена обладала большими тембральными свойствами, богатыми звуковыми возможностями (она имитировала и человеческий голос, и звучание определенных инструментов) и широкой исполнительской палитрой маневра. К сожалению, сейчас даже в Российском национальном музее музыки им. М.И. Глинки нет ни одной действующей неовиолены.

Экводин

Экводин Андрея Володина (1934 года) — клавишный электронный музыкальный инструмент с хранящимся набором звуковых характеристик, так называемых пресетов, с помощью которых он имитировал звуки существующих музыкальных инструментов и конструировал новые. В массовом производстве синтезаторы такого уровня появились только в середине 1980-х годов. Экводин оценили специалисты, он с успехом выставлялся и использовался в кино, когда нужно было изобразить какие-то неожиданные звуки — например, в фильме «Сказание о земле Сибирской». Но все это, к сожалению, инструменту не помогло. Володин так и не смог запустить экводин в производство, и сейчас единственный экземпляр инструмента хранится в Музее Глинки.

Эмиритон

Эмиритону Александра Иванова и Андрея Римского-Корсакова путевку в жизнь дал Дмитрий Шостакович, который очень интересовался возможностями и достижениями изобретателей электронной музыки. Увы, судьба эмиритона похожа на участь экводина: инструмент не запустили в массовое производство, и сегодня есть всего одна рабочая модель.

Шумофон

В 1957 году инженер Игорь Симонов собрал действующую модель шумофона (или электроэолифона. — Прим. T&P). С его помощью можно было извлекать интересные тембры и созвучия шумового характера, поэтому его использовали в кино, чтобы не заниматься звуковым оформительством вручную. Он мог имитировать шум дождя, артиллерийские взрывы, полет ракеты и т. д. Например, в фильме Григория Чухрая «Сорок первый» в начальных кадрах он воет, как страшный холодный ветер, и звучит очень убедительно. Так шумофон нашел применение на «Мосфильме», но дальнейшая его судьба неизвестна.

«АНС»

Инженер Евгений Мурзин придумал синтезатор «АНС» еще в 1937 году, будучи 19-летним студентом. Название инструмента означает «Александр Николаевич Скрябин». Мурзин был фанатом не только его творчества, но и идей композитора, который воспринимал звуки красками, буквально видел музыку. Одна из идей Скрябина — гармоничный союз музыки и изображения, и та же мысль лежит в основе «АНС»: огромная палитра звуков, которая создается с помощью синтеза. Композитор работает с «АНС», не нажимая на клавиши, не вибрируя струной, не действуя руками, а буквально рисуя партитуру на листе. Эта идея предвосхитила все ныне существующие планшеты. И хотя в мире были похожие идеи, «АНС» уникален, поскольку это один из немногих оптических синтезаторов, который использовал весь спектр возможностей человеческого уха, — его диапазон был невероятно широк и составлял 720 тонов.

Мурзин основывался на серьезной школе, существовавшей в СССР. Идея того, что звук можно передавать графическим образом, а графически зарисованную звуковую волну можно воспроизвести с помощью звука, идет от Арсения Авраамова, Евгения Шолпо и других. Несмотря на это, ситуация не располагала к тому, чтобы «АНС» нашел себе дорогу в жизнь. Началась война, на которую Мурзин ушел добровольцем и где его из-за инженерных способностей забрали из окопа. Так Евгений Александрович оказался в секретом научном институте и стал разрабатывать системы ПВО, а потом возглавил завод, на котором работал. Его статус далеко не последнего человека в военной индустрии и позволил ему закончить «АНС», который был для него делом жизни. 20 долгих лет у Мурзина ушло на то, чтобы довести инструмент до ума.

А дальше надо было доказать, что изобретение имеет право на существование. По идее Мурзина, этот синтезатор должен был стоять в каждой советской музыкальной школе. К сожалению, этого не случилось. И хотя безграничные звуковые возможности «АНС» нашли применение в кино, нужно было убедить широкий круг советских людей в том, что эта странная штука имеет право на существование. Поэтому «АНС» стали использовать для создания популярной музыки (например, «Интермеццо» Станислава Крейчи).

Но даже такая мелодия была слишком сложна для чиновников, решавших судьбу «АНС». Один их них спросил, может ли синтезатор сыграть «Шумел камыш». И только после этого в 1968 году его отправили на выставку достижений советской промышленности в Геную, где его ждал невероятный успех. «АНС» даже хотели купить некие итальянские промышленники, но, конечно, об этом не могло быть и речи. А ведь если бы итальянская фирма произвела бы какое-то количество таких синтезаторов, у инструмента была бы совсем другая судьба.

Студия электронной музыки

К сожалению, музыки, написанной на «АНС», очень мало. Существует всего пара пластинок, которые Евгений Мурзин придумал, чтобы популяризировать инструмент. Так, в конце 1960-х годов он собрал в своей студии электронной музыки (Московской экспериментальной студии электронной музыки, МЭСЭМ. — Прим. T&P) блестящую плеяду музыкальных мыслителей того времени: Эдисона Денисова, Софью Губайдулину, Альфреда Шнитке, Эдуарда Артемьева, Станислава Крейчи и других. Единственное сочинение Шнитке для «АНС» — «Поток». Одно сочинение есть у Губайдулиной, не считая использования «АНС» в саундтреке к мультфильму «Маугли». Например, тревожное жужжание диких пчел во время погони рыжих псов за главным героем — это как раз звуки «АНС».

Но самое известное появление «АНС» в поп-культуре связано с «Солярисом» Андрея Тарковского, саундтрек к которому Эдуард Артемьев сделал новаторским способом, соединив электронный звук, оркестр, шумы и звуки природы. Сначала Тарковский не хотел ничего, кроме Баха, но потом он понял, что ему нужна музыка, совершенно не похожая ни на что в мире. Эксперименты Артемьева в МЭСЭМ оказались очень кстати. В то время электронная музыка делала свои первые шаги к широкой аудитории, и вхождение электронного звука в фильм одного из лучших режиссеров своего времени произвело на людей невероятное впечатление.

После этого Артемьев написал музыку к фильмам «Зеркало» и «Сталкер», заинтересовался объединением разных стилистик и занимался экспериментами с электронным звуком. Однако наибольшую известность композитор приобрел после написания музыки к фильмам Андрея Кончаловского и Никиты Михалкова. Любопытно, что в 1990-е годы главная тема из фильма «Сибириада» (1979) получила второе рождение как хит дискотек в исполнении музыкального дуэта «ППК».

В МЭСЭМ люди делали невероятные, прорывные вещи для своего времени. Это была творческая лаборатория, где собирались лучшие умы того времени, причем не только российские. Похожие студии существовали в разных странах мира; в нашей побывали Федерико Феллини, Фрэнсис Форд Коппола, Джоан Баэз и даже один из столпов авангардной академической электроники Янис Ксенакис. Кстати, он разрабатывал идеи, похожие на те, что реализовал Мурзин в «АНС», и очень удивился, увидев все это в Москве.

Но, несмотря на все это, судьба студии не была благополучной. Мурзин скоропостижно умер, так и не сумев запустить «АНС» в серийное производство. Бюрократический аппарат в брежневские времена разросся до невероятных размеров и без покровительства и связей основателя студии постепенно поглотил этот очаг свободной творческой мысли. Формально МЭСЭМ приписали к студии «Мелодия», которая от нее требовала понятных массам вещей.

Тогда и возникла пластинка «Метаморфозы», которая должна была объяснить широкому кругу слушателей, что такое электронная музыка и какие у нее возможности. Эту идею взяли у Венди Карлос (тогда она еще была Уолтером Карлосом), которая на синтезаторе Minimoog сделала интерпретацию знаменитых мелодий Баха. У ее знаменитой пластинки «Switched-On Bach» был невероятный коммерческий успех, и под влиянием этой работы даже сформировался отдельный жанр электронной интерпретации знаменитых классических произведений. Владимир Мартынов, Эдуард Артемьев и Юрий Богданов создали нечто похожее, но с большим вкусом и погружением в музыкальную материю. Они сделали хорошую подборку произведений барокко и импрессионизма, включили в сборник произведение Сергея Прокофьева и по одному своему сочинению.

Пластинка имела тот успех, который от нее требовали. Несмотря на это, произошла очередная перегруппировка творческих единиц в «Мелодии», и студия электронной музыки фактически перестала существовать как отдельная единица. А вместе с ней прекратилась по большому счету и славная история взрыва идей, связанных с электронной музыкой, в России 1970-х годов. Пластинка «Метаморфозы» стала эпитафией МЭСЭМ. Когда она лежала в каждом магазине «Мелодия» по всей стране, студии электронной музыки уже не существовало.

Юрий Богданов стал работать звукоинженером в «Мелодии». Эдуард Артемьев продолжил делать музыку для кино, хотя уже меньше занимался электроникой. Владимира Мартынова заинтересовали другие идеи. Постепенно все они отошли от электронной музыки. И на этом завершилась некогда яркая история, сулившая гораздо больше великолепной музыки и пластинок, если бы все случилось так, как задумывали те самые энтузиасты, изобретатели и подвижники, имена которых мы сегодня вспоминали.

Литература

• Анфилов Г. Физика и музыка. М.: Детгиз, 1963.

• Авраамов А. Электрификация музыки // Советское искусство, 1928, № 1.

• Скоренко Т. Изобретено в СССР: История изобретательской мысли с 1917 по 1991 год. М.: Альпина нон-фикшн. 2019.

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений. Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции. Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.

Читайте нас в Facebook, VK, Twitter, Instagram, Telegram (@tandp_ru) и Яндекс.Дзен.