Любовь с первого взгляда: от решения школьных задач до работы в IT-гиганте

IT-отрасль уже достаточно долго является синонимом успешной карьеры, достатка и профессиональной востребованности. Кто-то стремится стать разработчиком, поступает в профильные вузы или идет на специальные дополнительные курсы. Кто-то выбирает альтернативный вариант и приходит в IT, уже попробовав себя в другом направлении. Поговорили с тремя представителями IT-отрасли с разным образованием, разной карьерной траекторией и даже из разных эпох, чтобы узнать, что объединяет людей, которые выбирают профессию в IT еще в детстве.

Программисту нужно помнить, что после каждого «если» должно стоять «иначе»

Когда?

Я родился в еврейской семье в 1948 году, оба моих родителя были преподавателями математики, и мама всегда говорила, что, если хочешь иметь стабильную профессию, математика — лучший вариант. При всех раскладах, при любом строе, при любом правительстве математика говорит, что дважды два равно четырем, в отличие от, например, более гибкой истории. Поэтому математика была частью моей жизни с самого детства, тем более что она всегда мне нравилась.

Задачи на олимпиадах были сложные, уникальные, а вот учиться в самой школе уже было достаточно просто. Единственный момент — я пошел в школу в шесть лет, и к ее окончанию оказалось, что я попадаю в рубеж, когда в одно лето в вузы поступают и десяти-, и одиннадцатиклассники, то есть двойной конкурс. Испытывать этот шанс я не хотел, потому что в мой план всегда входило поступление в Московский государственный университет на мехмат, куда евреев, вообще-то, не брали. Поэтому из спецшколы я ушел на год раньше, чтобы вместо 11-го класса закончить образование в школе рабочей молодежи, где учиться требовалось на год меньше. Школьное обучение я закончил в 16 лет, и, поскольку даже с одной четверкой можно было попрощаться с идеей поступления в МГУ, мне пришлось закончить на все пятерки.

Как?

То, что мне с моими еврейскими корнями все же удалось поступить в МГУ, было своего рода прецедентом, на меня показывали пальцем и называли «чудо-юдо» (причем вторая часть прозвища отсылала именно к моим корням), но при этом на первых курсах я позволял себе относиться к учебе с изрядной долей разгильдяйства. Спецматшкола была настолько информативна, что в ней я хорошо усвоил материал двух курсов мехмата и этих знаний мне хватало, чтобы отвечать на вопросы экзаменаторов и решать задачи первого и второго курса, а посещение лекций было личным делом. К сожалению, на рубеже второго и третьего курсов этот багаж резко закончился — сначала, из уважения к зачетке из пятерок, мне ставили тройки, а потом появились незачеты.

Программирование в то время происходило в кодах, прямо в восьмеричном: набор восьмеричных цифр — это и были программы. Компьютер имел память в размере 4К, он был ламповый и требовал огромной электрической мощности для охлаждения. Поскольку статус секретности с моей работы уже снят, я могу сказать, чем конкретно занимался в армии. Моей задачей было моделирование боя группировки ПВО с авиационным налетом противника — задача не такая сложная и вполне по силам компьютерам тех времен. С помощью случайных чисел надо было смоделировать налет, посмотреть, где ближайшие радиолокационные советские станции, которые до него достают, где ближайший аэродром с перехватчиком и хватит ли ему горючего, чтобы долететь до вражеской авиации, встретить ее, обезвредить и вернуться. И затем, в зависимости от результатов расчетов, указать руководству, где не хватает радиолокационных станций и есть необходимость построить дополнительные, чтобы повысить вероятность успешного отражения налета противника.

На основе этой программы была написана кандидатская диссертация моего начальства — старшего офицера в вычислительном центре штаба округа

Где?

После армии я восстановился в МГУ, что оказалось достаточно просто, только теперь на факультете вычислительной математики и кибернетики. Просто пришел к замдекана, показал ему печатные работы по специальности, которые вышли за мое время в армии, а также отдельные куски программ или методы их написания. Сейчас это все уже музейный материал, но тогда они были полезны многим программистам для написания программ в закрытых вычислительных центрах. Машины же были не уникальными: компьютер «Урал-4», который стоял в штабе Ленинградского военного округа, стоял еще в нескольких десятках самых разных воинских частях разных уровней. На всех этих компьютерах была одна и та же операционная система, если можно так выразиться, система программирования, и мои наработки помогали программистам создавать предметные, прикладные программы быстрее и качественнее.

В МГУ я вернулся в 1969 году, мне было 21. Тогда же я устроился программистом на самую младшую должность в вычислительный центр Моспроекта-1, где стояли компьютеры нового поколения — «Минск-22». Мое строгое присутствие вновь не требовалось ни в университете, ни на работе — нужен был только результат, а как я его добивался, было моим делом. Так прошли следующие три года. Дальше вычислительный центр получил новую машину, «Минск-32», и оказалось, что в ней операционная система, мягко говоря, не оптимальная. Мне удалось в одиночку сделать новую ОС (за что я был награжден бронзовой медалью ВДНХ СССР), которая за несколько лет была внедрена на сотнях предприятий Советского Союза. Она оказалась лучше заводской ОС и позволяла расходовать машинное время эффективнее раза в три. Дальше было окончание университета, эпопея с распределением молодых специалистов, поступление в аспирантуру, защита кандидатской диссертации и работа начальником отдела в вычислительном центре Минуглепрома СССР.

Как устроиться на работу?

Де-факто я начал руководить людьми очень рано и могу сказать, как изменился подход к специалистам. В 70-е годы я был и справочным центром, и службой поддержки, ко мне приходили программисты из разных отделов и просили дать ответ на такой-то вопрос. Я же в ответ открывал одну из инструкций на странице, где содержался ответ на этот вопрос (интернета тогда не было, инструкции представляли собой большие толстые тома). После пяти таких визитов ко мне с вопросами, ответы на которые содержались в инструкциях, люди думали дважды, прежде чем постучаться ко мне в дверь. Когда я стал начальником, я официально приказывал читать инструкции от корки до корки.

В качестве критерия при найме на работу одно для меня оставалось неизменным — русский язык, родной язык. Ведь очень важно, чтобы человек мог сказать ровно то, что он хочет сказать, ровно то, что думает, и чтобы он понимал то, что написано или сказано, а не то, что ему показалось. Этому меня начали учить еще в спецматшколе, дав простую задачу, которую я не смог решить.

Представим, что двое подошли к реке, им надо через нее переправиться. У них есть одна лодка на двоих, которая поднимает только одного человека за раз. Поплывут вдвоем — утонут, река ядовитая, в ней плавают крокодилы, сами люди плавать не умеют. В общем, только одна лодка, только один за раз, два человека. Как выйти из положения?

Решение простое и кроется в условии: надо заметить, что нигде не сказано, что оба человека подошли к реке с одного и того же берега. Именно этому меня учили в спецматшколе в восьмом классе, и это важно. Потому что навык понимать и правильно выражать свои стремления важен в программировании не меньше, чем в юриспруденции: программисту нужно помнить, что после каждого «если» должно стоять «иначе». Машина понимает только четкие, конкретные условия, мысль должна быть предельно ясной, однозначной. Об этом не думают многие люди в околоайтишной сфере, например заказчики, постановщики задач, и разработчик должен уметь донести до них эту информацию. Поэтому, принимая на работу, я первым делом проверял способность человека правильно говорить, выражать свои мысли и понимать, что говорят другие.

Мой совет — надо работать. Успех плохо совместим с какой-то другой деятельностью. Хочешь результат — значит, надо сосредоточиться на деле, в котором желаешь преуспеть. Полностью. И вам всегда должна быть понятна цель, ради которой вы все это делаете.

Черпать опыт только из работы недостаточно, ведь всегда есть шанс с чем-то так никогда и не столкнуться

Когда?

Первый компьютер у меня появился, когда я учился в пятом классе, — Pentium 100, который мне подарили родители. Они так и спросили меня — мол, Саша, хочешь компьютер? А я, если честно, даже не знал, что ответить, и, даже когда компьютер уже стоял у меня дома, я не до конца понимал, что с ним нужно делать. Но, конечно, пытался разобраться, копался в Windows и пробовал понять: а что там, собственно, вообще есть?

Однако можно сказать, что моя личная история с программированием началась где-то в 5–6-м классе, когда в рамках школьных уроков я познакомился с первым своим языком программирования — это был Pascal. Школа, в которой я учился, была совершенно обычной, без какого-либо математического уклона, однако уроки программирования в 90-е годы уже понемногу вводили. Поскольку мне было интересно и нравилось пробовать что-то новое, я начал оставаться в компьютерном классе после уроков, где один из преподавателей, Дединский Илья Рудольфович, познакомил меня с С++.

Как?

Когда встал вопрос, куда пойти учиться, родители хотели отправить меня на экономику, но с ней у меня не сложилось и я поступил в МАТИ, Московский авиационный технологический институт им. Циолковского, на факультет информационных технологий, куда пошел вслед за другом. Не могу сказать, что я провел какое-то вдумчивое предварительное исследование на тему своего поступления — я просто подумал, что раз мне интересно заниматься этим в свободное время, значит, профессия мне подходит. И, как показало время, я не ошибся. Основной упор во время обучения делался на сети, а не на разработку сайтов, которая мне была интересна, или программирование — в этом смысле подобных базовых знаний институт мне не дал, но у меня появились гораздо более широкие знания об IT в целом. В карьере мне помогло не столько образование, сколько личное стремление.

Где?

Работать по профессии я начал еще во время учебы в университете. Все началось с фриланса: люди находили меня через знакомых и просили сделать им сайт, а после этого была череда непродолжительных работ на несколько месяцев, где я тем не менее нарабатывал необходимый опыт. Первой серьезной работой я считаю «Авто.ру», куда я устроился после окончания университета и где полтора года проработал PHP-программистом. Следующей работой стала компания Badoo, куда я пришел по объявлению и остался там на семь лет.

Первые пять из семи лет в компании я был исключительно разработчиком, но в течение последних двух лет я руководил небольшой командой из 3–4 человек

В Badoo мне нравилось работать, но из-за специфики компании у сервиса очень узкий стек и достаточно редко появляется что-то новое. Задач много, загруженность высокая, а вот экспериментировать с какими-то новыми технологиями приходилось не очень часто. Условия работы были одними из лучших, по моему опыту, но мне не хватало новизны, каких-то вызовов, плюс из-за особенностей планирования смена рабочего направления иногда была слишком резкой.

Когда я понял, что на текущем месте я достиг определенного потолка, и больше не видел перспектив роста, я параллельно с работой начал ходить по собеседованиям, чтобы понять, что вообще происходит на рынке и куда я мог бы двигаться дальше. В общем, в результате я оказался в «Яндексе», где на данный момент работаю почти два года и занимаю позицию руководителя службы разработки «Яндекс.Практикума». В этом проекте я практически с самого начала его основания и был в числе группы людей, которые работали над его релизом.

Навыки всегда нужно оттачивать, поддерживать — у меня был момент, когда я пришел на собеседование, уверенный, что знаю все, а затем столкнулся с «асфальтом реальности» (на работу меня, конечно же, не взяли). Сколько себя помню, я постоянно пробовал делать что-то новое, что мне было интересно — подсматривал у других какие-то крутые решения и пытался понять, как я сам мог бы их реализовать, что мне для этого нужно.

Как устроиться в «Яндекс»?

При найме мы стараемся рассматривать кандидатов максимально объективно, и этот процесс состоит из нескольких этапов. У нас есть секция с кодом, когда мы просто проверяем, как человек решает задачи, и оцениваем его профессиональные навыки. Есть секция на архитектуру, когда мы смотрим, как человек умеет проектировать системы, насколько широк его кругозор, о чем он знает и насколько правильно применяет свои знания. И, конечно же, есть момент общения с кандидатом: с ним должно быть комфортно. Я готов смириться с какой-то нехваткой знаний, если человек проявляет заинтересованность в том, что делает, хочет расти и развиваться.

В своем карьерном выборе я, пожалуй, не сомневался ни разу. Я считаю, что текущая позиция с точки зрения навыков и карьерных перспектив для меня идеальна. Конечно, начав руководить большой командой, я физически не успеваю писать код, моя нынешняя история абсолютно управленческая. Но я об этом не жалею, мне интересно: у меня есть очень сильная команда, вместе с которой мы в силах претворить в жизнь самые амбициозные проекты.

Мой совет — постоянно учитесь, старайтесь применять свои знания на практике и не бойтесь совершать ошибки. Никогда с ходу не отказывайтесь от интересных возможностей, не будьте слишком категоричны и взвешивайте любые решения без эмоций. В моей практике были случаи, когда я обидно наступал на эти грабли. Наконец, пробуйте совмещать свои хобби с новыми знаниями. Например, почему бы не попробовать создать гитарный тюнер, если вы увлекаетесь игрой на гитаре? Объединение своих увлечений с IT дарит немало удовлетворения.

Есть люди, которые целенаправленно идут к чему-то по жизни, для меня выбор профессии был прыжком веры

Когда?

В детстве у меня была знаменитая в узких кругах книга «Энциклопедия профессора Фортрана» — скорее всего, ее видели большинство айтишников моего поколения и старше. Мне очень нравилось ее листать, и, рассматривая иллюстрации, я уже понемногу что-то для себя запоминал. Кроме того, моя мама была военнослужащей и работала в подобии IT-отдела в военной части. Маленьким она водила меня к себе на службу, где у них стояла огромнейшая ЭВМ, и показывала мне происходящее на экране. Мало помню детали, но прекрасно помню, насколько это было интересно. Возможно, эти впечатления из глубокого детства как-то повлияли на то, что я стал техническим специалистом. Забегая вперед, скажу, что мне никогда не хотелось заняться чем-то другим, я доволен своей профессией. Конечно, есть какие-то активности, которые я реализую в нерабочее время, но у меня не было мысли сделать их своей работой.

Компьютер у меня появился позже, однако в школьные годы я преимущественно использовал его для погружения в мир видеоигр и совсем немного — для программирования в рамках школьной программы. Помню, что мы часто собирались с одноклассниками после уроков в классе информатики, чтобы устраивать там игровые турниры, однако лучшие моменты наступали, когда к нам присоединились ребята из старших классов или выпускники, которые уже поступили в вуз. Мы продолжали играть вместе с ними, параллельно общаясь за жизнь и компьютеры. Это была своеобразная передача опыта, причем часто к нам приходили ребята, которые уже поступили именно в тот университет, в который впоследствии поступил и я. Вероятно, общение с ними повлияло на мое решение, они стали своего рода неосознанным примером. Я слушал их рассказы, узнавал, что они делают, как учатся, участвуют в олимпиадах по информатике, и мне так все это нравилось, что хотелось оказаться на их месте.

Как?

Мой старший брат тоже занимался программированием, он поступил в технический вуз на шесть лет раньше, и у меня автоматически сложилось впечатление, что, раз у меня все хорошо с компьютерами, с техническим бэкграундом, наверное, это тоже мое. Есть люди, которые целенаправленно идут к чему-то по жизни, для меня выбор профессии был прыжком веры — в то, что айти-культура совпадает с какими-то моими навыками, с моим самоощущением. Я поступил в филиал НИУ МЭИ в Смоленске на кафедру вычислительных машин, комплексов, систем и сетей, где готовят специалистов по информатике и вычислительной технике широкого профиля. Пять с половиной лет я изучал базовые науки, которые связаны с IT: было много математики, была работа с паяльником и платами, были и специализированные предметы вроде основ нейронных сетей, программирования на различных языках и так далее.

Где?

Еще будучи студентом, я устроился работать на станцию скорой помощи начальником технического отдела и достаточно долгое время проработал там, ковыряясь в рациях и переустанавливая ОС. Однако моя работа именно разработчиком началась позже со стажировки в веб-студии WebCanape. К тому моменту я также уже попробовал фриланс, делая заказы на готовых системах вроде WordPress. Скажу, что, когда началась работа, мне пришлось многому учиться и доучиваться. В университете мою кору головного мозга подготовили к принятию информации, дали какую-то основу, но это даже не фундамент, а просто распаханная почва, а что я буду дальше в нее сажать — уже мое дело и моя зона ответственности. Например, лабы во время обучения мы делали на Delphi — этот язык уже практически нигде не используется, поэтому изучение каких-то дополнительных языков было студенческой инициативой. Я выбрал стек веб-технологий, PHP, JavaScript. На одну из первых работ я пришел в уверенности, что знаю все, а чего не знаю — выучу за два дня. Но чуда не случилось.

Сейчас, после 10 лет опыта в сфере, я понимаю, что обучение в IT — это непрекращающийся процесс, постоянно нужно доучиваться и узнавать новое

В веб-студии я проработал два года, ушел, попробовал себя в рекламе, а затем — в удаленной работе на питерскую компанию. Быстро понял, что этот формат мне не подходит: я всегда стремлюсь погрузиться вглубь, в контекст, понять, что за продукт, чем он живет, для кого он нужен, что мы делаем, почему мы делаем и как мы измеряем результат. Удаленно очень сложно поддерживать контекст изменений, для этого надо постоянно с кем-то общаться. Когда работать? Непонятно. Спустя пару месяцев после удаленки я нашел работу в Санкт-Петербурге. Прошел собеседование по скайпу, получил оффер в четверг, переехал из Смоленска за выходные и в понедельник вышел на работу, где задержался еще на пару лет.

Дальше была работа в социальной сети знакомств Topface — это был высоконагруженный проект, но именно его я и искал. В этой компании я сильно прокачался по опыту, столкнулся со сложными задачами совсем другого уровня, а также с людьми с глубокой экспертизой и пониманием предметной области, технологий — это было классное подспорье в том, чтобы научиться чему-то новому.

Но именно там меня впервые настиг кризис: я увидел, как здравый смысл противоречит бизнес-ценностям, что бизнес и разработчики — это разные полярности. Мне всегда были интересны технологии искусственного интеллекта и машинного обучения, и я подумал: «Вот есть две анкеты, и мы же можем сделать алгоритм, который возьмет и идеально подберет двух людей друг другу!» Я пришел с идеей к руководству, а в ответ мне сказали, что в целом, конечно, да, но нет. Потому что понятно же, что если люди найдут друг друга, они уйдут из сервиса и перестанут платить.

Из «Яндекса» я ушел, когда во мне проснулись личные амбиции и я решил попробовать запустить собственные проекты, попробовать себя в стартапах: это интересный опыт и всегда крайне личная история. В общем, когда я вернулся в наем, спустя какое-то время я сделал горизонтальную ротацию, остался в IT-сфере, но стал менеджером. Во многом это произошло потому, что во время работы в стартапах я рос профессионально не только как разработчик, но и в разрезе каких-то управленческих навыков, учился постепенно принимать на себя все больше ответственности. Сейчас я руковожу командой, и моя задача состоит в том, чтобы обеспечить людям прозрачный горизонт работы, сделать так, чтобы они не простаивали, а выполняли максимально релевантные, приоритетные и детально проработанные задачи.

Как устроиться на работу?

Все очень сильно зависит от того, в какой проект вы идете. Если это стартап, у человека должна быть достаточно высокая толерантность к неопределенности и риску, высокий уровень самоходности, ответственности в принятии решений. Стартапы ищут людей, которых не надо микроменеджерить и постоянно проверять, что они там делают. Мне как руководителю в целом интересны люди, которые готовы учиться, потому что IT — это непрекращающаяся история развития. Мне также сложновато работать с людьми закрытыми, которые не идут на коммуникацию. Умение общаться — это пресловутый софт-скилл, который критически важен для разработчика, потому что ни один современный проект не делается одним человеком, его делает команда. Твердые навыки обычно легко проверяются на собеседовании или тестовым заданием, но если человек хочет и умеет учиться, если он мотивирован стать хорошим специалистом, можно закрыть глаза на то, что он пока не знает каких-то технологий. Да, ему потребуется время на обучение, но уровень его причастности способен это компенсировать.

Мой совет — найдите свою страсть, свое призвание, то, к чему действительно лежит ваша душа. Нужно, чтобы тема, которой вы занимаетесь, как можно глубже проникла в ваше сознание и вашу жизнь — только тогда она начинает приносить удовольствие и настоящий кайф. Не так важно, какие технологии ты знаешь или какой у тебя опыт работы в компании: это все внешние признаки успеха. Подлинный же успех в том, чтобы заниматься тем, что драйвит и дает бесконечный источник энергии, хорошего настроения. Блеск в глазах — лучший способ выглядеть состоявшимся в жизни.

Для героев этого материала профессия в IT была ранним выбором, который сохранился на долгие годы. В их историях мы видим много общего, но тем не менее каждый путь уникален. Если вам интересен мир технологий и разработки, стать его частью и узнать что-то новое никогда не поздно: узнайте больше о возможностях альтернативного пути вхождения в IT-профессии вместе с «Яндекс.Практикумом» по ссылке.