Инклюзия часто удобна для всех: пандусы нужны мамам с колясками, а субтитры — тем, кто хочет посмотреть видео без звука. Хотя изначально инклюзивный проект Музея современного искусства «Гараж» задумывался для адаптации программ для посетителей с инвалидностью — чтобы у них была возможность прийти в музей и получить всю необходимую информацию. Сейчас, спустя пять лет существования отдела инклюзивных программ, изменилось многое — понимание самого термина «инклюзия», расширение программы отдела, его состав. И даже больше: он вышел далеко за рамки вопросов удобства, положив начало большому исследовательскому проекту. T&P поговорили с представителем инклюзивного отдела «Гаража» о том, как из жестового «Словаря терминов современного искусства» выросла идея изучения русского жестового языка.

Люда Лучкова

Менеджер инклюзивных программ Музея «Гараж», выпускница РАНХиГС при Президенте РФ (по специальности «политология») и магистратуры Школы лингвистики НИУ ВШЭ по специальности «русский язык как иностранный во взаимодействии языков и культур»

(Автор фото: Иван Ерофеев)

Я пришла в «Гараж» в 2016 году: инклюзивный отдел музея, как и проект «Словаря», на тот момент уже существовал. Им занимался другой менеджер из сообщества глухих, и его опыт показал важность общения с глухими на родном языке — в какой-то момент мы поняли, что во время экскурсий со слабослышащими и глухими людьми нам просто не хватает лексики, чтобы передать всю необходимую информацию. Любой язык, в том числе и жестовый, живой, он должен регулярно пополняться, но так получилось, что долгое время жестов для слов, например, «инсталляция» или «перформанс» попросту не было. Сейчас благодаря «Словарю» они есть (как и масса других), и ими активно пользуются как взрослые, так и дети.

Для подавляющего большинства глухих и слабослышащих людей жестовый язык является одним из приоритетных способов общения, но я специально не говорю, что основным, потому что это не так. Сообщество глухих очень неоднородно: например, пользователи кохлеарных имплантов или слабослышащие люди могут использовать в общении вербальную речь. Я знаю жестовый язык, потому что росла в семье глухих родителей и слышащих бабушек и дедушек: в этом смысле я билингв и с детства нахожусь между двумя мирами, что продолжается и по сей день в рамках работы в «Гараже». Такое посредничество очень важно в работе над инклюзивными проектами, потому что мы организуем их вместе с людьми, для которых делаем их изначально. В частности, мы тесно сотрудничаем и приглашаем на проекты глухих экскурсоводов и педагогов.

Первоначальная идея «Словаря» с годами значительно разрослась. Например, сейчас мы делаем с его помощью объяснения вместе с детьми — используем для этого мобильное приложение, где маленькие посетители рассказывают на жестовом языке про музей и искусствоведческие термины. Там, кстати, есть и игровая механика с упражнениями, которая может пригодиться тем, кто не знает жестовый язык, но хочет выучить какие-то фразы.

«Музей на РЖЯ — детям»

Обучающее приложение с видео и иллюстрациями, из которого дети (самостоятельно или вместе с взрослыми) смогут больше узнать как о Музее «Гараж», так и о мире искусства в целом.

Android || iOS

Со «Словарем» в разрезе передачи новой информации нашей аудитории мы работали около 4 года, пока не решили вместе с нашей лабораторией лингвистики русского жестового языка сделать разворот в другую, научную сторону. «Гараж» как институция делает много исследовательских проектов, особенно в области искусства и культуры. У нас большой архив с материалами для изучения, мы проводим полевые исследования, недавно открылся научный журнал. И мы как отдел, конечно, тоже не хотели отставать от общего стремления к исследованию и познанию, нам было важно найти себе аспект для изучения, и опять же мы нашли его в жестовом языке. Языке многогранном, с которым на самом деле все далеко не так просто, как многие думают.

Главная цель нашего исследования — ответить на вопрос существования диалектов в жестовом языке. И если они есть, то определить их происхождение — гендерное, географическое, возрастное, социальное или какое-то другое

Россия — страна большая, но до сих пор здесь ни разу не проводилось такого большого, полноценного исследования. Мы, конечно, не претендуем на то, что наша работа будет сильно репрезентативной, но это однозначно первый шаг к тому, чтобы поменять что-то в научном и повседневном отношении к РЖЯ. К тому же мы видим интерес со стороны людей, и это тоже мотивирует: многие рады потратить полчаса своего времени на интернет-анкету и внести тем самым свой вклад в науку.

На текущий момент мы собрали порядка 600 анкет, благодаря которым планируем разобраться в вариантах живого жестового языка. Например, даже с учетом того, что мы пока не начинали глубинный анализ анкет, мы уже увидели, что у жеста «голубой» есть как минимум два варианта плюс фонологические отличия. Полноценный анализ начнется после 10 августа (до тех пор мы продолжим собирать данные), после чего первые результаты мы планируем представить уже в рамках офлайнового мероприятия в сентябре, если, конечно, это будет возможным. В планах — публичное событие, на которые придут и лингвисты, и просто заинтересованные люди, в том числе сами слабослышащие и глухие.

Механика исследования

Мы исследуем около 100 слов, разбитых по нескольким лексическим категориям — числа (6 слов), цвета (14 слов), семья и семейные отношения (27 слов, определяющих близких родственников до двоюродных братьев) и школа (54 слова). Школьная лексика самая обширная, поскольку отражает одну из наших гипотез, что именно в школьной лексике будет больше всего различий. Мы предполагаем, что именно школа оказывает наибольшее влияние на формирование жестов, поскольку есть серьезное взаимодействие с другими людьми, которые используют жестовый язык. И каждый из них — глухой или слышащий воспитатель или учитель, другие дети — привносит свои варианты и оказывает неосознанное влияние.

Сама анкета, все разъяснения, пояснения, вопросы и договоры представлены на русском языке и продублированы на жестовом языке с субтитрами. Важная часть — вопросы, которые помогают сформировать социолингвистический портрет респондента. В дальнейшем они помогут понять, есть ли у диалектов (если таковые будут выявлены) те или иные параметры. В частности, мы просим данные о городе и номере школы, потому что некоторые люди учатся в школах для слышащих, а некоторые — в школах для глухих. И просим перечислить города, в которых респондент жил более пяти лет, чтобы отследить влияние географии.

Дальше происходит непосредственно запись жестов на видео, которые сохраняются в нашей базе данных.

Зачем мы это делаем?

Думаю, что история с общими выводами затянется надолго, потому что исследовательскую деятельность невозможно вести быстро, она требует скрупулезности и внимательного взгляда. На офлайн-лабораторию в сентябре мы, вероятно, вынесем не более трех каких-то очень больших аспектов. Тем не менее одна из наших целей — это собрать как можно больше данных, чтобы впоследствии сделать из них базу жестов для исследователей. Мы планируем привлечь внимание к проблеме изучения РЖЯ, дать некоторое направление и предоставить возможность ученым писать научные статьи, делать какие-то исследовательские работы на основе тех жестовых материалов, которые мы получим.

Вторая глобальная цель проекта — сделать так, чтобы сами глухие и слабослышащие люди заинтересовались своим языком. Для деятельности Музея современного искусства «Гараж» актуально не только развитие русского жестового языка, но и поддержка сообщества глухих и слабослышащих и трансляция ценностей этого сообщества. К сожалению, в школах для глухих РЖЯ до сих пор не преподают как отдельную дисциплину, что совершенно парадоксально. Вместо этого в них преподают русский язык, потому что все вокруг написано на русском и считается, что ребенок должен входить в мир в первую очередь со знанием этого языка. РЖЯ, как правило, учат через семью, а не в рамках формального образования.

Мне лично и всей исследовательской группе очень хотелось бы как-то повлиять на эту ситуацию. Первые попытки были предприняты еще в 1990-х годах Галиной Зайцевой, чье имя сейчас носит Центр образования глухих и жестового языка: она была первой, кто представил идею билингвистического метода обучения, когда наряду с русским языком в школах для глухих идет и жестовый язык. Тогда же в одной из гимназий был поставлен, условно, эксперимент, где детей действительно учили по этому методу, причем эксперимент успешный. Но, к сожалению, все серьезно уперлось в законы об образовании, где жестовый язык прописан как вспомогательный элемент обучения. А это значит, что пока он не будет представлен как предмет, школы не смогут целенаправленно обучать ему детей. В результате жестовый язык сейчас профессионально исследуется лингвистами, но не изучен самими носителями.

Мы — в лице исследовательской группы, куда входят директор Центр образования глухих и жестового языка Анна Комарова, лингвисты жестового языка Вадим Киммельман и Валерия Виноградова и я, Люда Лучкова, связующее звено и организатор процесса — просто не можем оставаться в стороне.

Мы хотим привлечь носителей языка сперва к участию в сборе данных, а затем и к подведению итогов и представлению результатов. Поэтому если вы также являетесь носителем РЖЯ и хотите внести свой вклад в науку, заполните анкету по ссылке до 10 августа включительно.