Государственная Третьяковская галерея — один из самых посещаемых музеев в России. Однако прежде чем некоторые экспонаты предстают перед глазами посетителя, они попадают в реставрационные отделы, скрытые от глаз посторонних. Благодаря кропотливой работе специалистов произведения возвращают в состояние, близкое к первоначальному. По словам самих сотрудников мастерских, реставрацию можно сравнить с работой врача: каждая картина — это пациент, а ее восстановление — индивидуальный метод лечения. Корреспондент Т&Р побывала в реставрационных мастерских Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке и рассказала об их устройстве и процессе работы реставраторов, а также показала первые этапы восстановления портрета XIX века.
Как устроена реставрационная мастерская Третьяковской галереи
В Государственной Третьяковской галерее реставрацией памятников занимаются целых 7 мастерских, которые находятся на Крымской набережной (там восстанавливают памятники советского времени и современного периода), и в здании музея в Лаврушинском переулке — там расположены мастерские, в которых работают с дореволюционным искусством.
В Лаврушинском переулке расположились четыре мастерские: в одной идет реставрация масляной живописи 18 — начала 20 веков, в второй — скульптуры (майолики, бюсты, предметы декоративно-прикладного искусства — все это восстанавливают здесь), в третьей мастерской реставрируют графику 18 — начала 20 веков. А в секторе реставрации архивных документов при мастерской восстанавливают старые фотографии, письма, дневники и рукописи великих художников.
В каждом из этих отделов работают соответствующие специалисты, имеющие художественное образование. Однако, какие бы учебные заведения они ни оканчивали, реставрации, по словам сотрудников, необходимо учиться всю жизнь: каждое произведение требует новых решений и подходов. Кроме реставраторов, в мастерской работают научные сотрудники, которые описывают экспонаты; есть специалист, отвечающий за багет, паспарту и оформление произведений перед экспозицией, а также техник — он занимается подготовкой различных растворов, приготовлением клеев.
Перед реставрацией проводят фотофиксацию произведения. На эту фотографию ориентируются во время восстановления, так как основная задача специалиста — вернуть художественное произведение к первоначальному состоянию и ни в коем случае не вмешаться в работу самого автора.
Собирается совет из реставраторов, научных сотрудников и хранителей произведений, которые решают, как будет проходить процесс восстановления, какие техники, инструменты, растворы лучше использовать
Любое решение принимается коллективно. Письменно фиксируется, какие повреждения есть и как их необходимо исправить. Далее идет обеспыливание, удаление поверхностных загрязнений, если возможно — промывание водой, однако в некоторых случаях этот этап необходимо пропустить, например если речь идет о таких техниках, как акварель, пастель, гуашь, для которых вода губительна. Если есть какие-то утраты, подбирается похожая (близкая к авторской по времени создания, толщине и качеству) бумага, подклеиваются разрывы, выправляется деформация основы. Клей варят прямо в мастерской. Так как он состоит из натуральных ингредиентов, его срок хранения составляет не более двух недель. Процесс восстановления зависит уже от состояния сохранности произведения. По окончании реставрации обязательно производится фотофиксация.
Инна Соловова
Художник-реставратор высшей категории Третьяковской галереи
Реставратором нужно родиться. Я с детства была в художественной сфере. Художественная школа, потом художественное училище памяти 1905 года (МАХУ), затем РГГУ — Высшая школа реставрации. В итоге я получила профессию «музеолог и
Много моих однокашников сейчас замечательные художники. Я думала о том же, но когда пришла сюда (в отдел реставрации Третьяковской галереи. — Прим. ред.), увидела, что можно дотронуться до шедевров. Это трепет и непередаваемый восторг. Как соприкосновение с вечностью. И поняла, что никем другим больше не хочу быть. Мне стало гораздо интереснее лечить картины, чем создавать их. Реставрации можно и нужно учиться всю жизнь, и каждый раз будет что-то новое. Каждый раз новое представление опять же о лечении картины.
Процесс реставрации может занимать неделю, а может— несколько лет. Например, сотрудники отдела два года реставрировали большемерные (около трех метров каждое) произведения Алексея Щусева.
Первое время у меня было удивительное чувство. Я пришла в отдел совсем юной, а здесь уже работали реставраторы, которые провели здесь по 20 лет. Помню один диалог «старших»: «Кто реставрировал эту вещь?» — другой реставратор отвечает: «Я не помню. То ли я, то ли не я, но произведение в отделе реставрации находилось». Я пришла в полный ужас. Думаю: «Как? Это же речь о Сурикове! Как можно не помнить то, что делал, реставрировал или нет?» Прошло 30 лет почти — я уже не помню, моя эта реставрация или нет.
Начинающие мастера выполняют относительно простую работу с гравюрами или печатными техниками. Специалисты же высшей категории берут сложные вещи — оригинальные техники — и реставрируют, опираясь на свой опыт. Глаза боятся — руки делают. Бояться в нашей профессии нельзя. Нужно просчитывать на несколько ходов вперед, что может получиться, потому что у нас нет права на ошибку. Каждый подход к восстановлению картины абсолютно индивидуален.
Картины для нас — это пациенты. Диагнозы и методы лечения всегда отличаются
Я не могу ошибиться, потому что на мне глобальная ответственность перед потомками. Наши потенциальные ошибки грозят потерей каких-то произведений или ухудшением их состояния. Поэтому реставрацией не один человек занимается. Это коллегиальный процесс. Музейную реставрацию нельзя делать в одиночку. Это не частное — что владелец захотел, то реставратор и сделал. В музее всегда принимается решение коллективом. Либо большим советом с привлечением представителей других музеев, либо это мини-совет, либо совет музея. Если мы видим опасность вмешательства, то не будем рисковать.
Был случай, когда два раза (в 1974 и 2018 году) на реставрацию поступал портрет Тенишевой (работа Ильи Репина). Два раза собирался реставрационный совет с хранителями и специалистами ведущих музеев, два раза реставраторы возвращали этот портрет в хранение, не проделав ничего, кроме обеспыливания, удаления совсем поверхностных загрязнений. В данном случае он не подлежит реставрации, так как требующихся для него техник реставрации попросту не существует. Портрет очень темный. У него очень тонкая папиросная бумага, наклеенная на старый руинированный картон. Безусловно, постепенно картина будет разрушаться — однако надо сказать, что музейные условия хранения и специальный климат существенно замедлят этот процесс. Сейчас ее состояние стабильно. Возможно, наши потомки будут умнее нас, изобретут способ и спасут произведение. Самое трудное в нашей работе — когда ты понимаешь, что картину не спасти. Искренне хочется продлить ей жизнь.
Самый главный постулат реставрации — не навредить
Руки должны быть заботливыми, а голова все-таки с энциклопедическими знаниями. Реставратор должен быть не только художником, но и химиком, физиком, биологом, технологом, историком. Когда все это соединяется, получается реставратор.
Это как врач скорой помощи. Единственно возможная профессия, в которой я могла бы существовать. Врач скорой помощи принимает быстрые и верные решения, чтобы спасти человека, — то же самое делает реставратор, спасая произведение искусства.
Если художник хочет как-то творчески самовыражаться и реализовываться, то в реставрацию точно идти не стоит. Мы не можем дорисовывать утраченные фрагменты по своему усмотрению за автора. Неусидчивым тоже будет трудно. Иногда приходится часами стоять или сидеть полусогнутым. Бонус за нашу кропотливую работу — ненормированный рабочий график и прохладный климат. У нас же здесь летом холодно (около 18 градусов), а мы все в босоножках, а зимой жарко, потому что у нас здесь все равно 18, а мы в свитерах. Иногда страдает здоровье. Но это временные издержки.
Мы невероятно любим свою работу. Самое прекрасное в ней — результат. Когда я понимаю, что действительно мои руки спасли произведение, которое будет выставлено в музее и его увидят будущие поколения, проявляется огромная любовь к своей профессии.
Реставрация — это очень интересно, затягивает сильно. Здесь в галерее естественный отбор: человек либо сразу уходит, поработал и понял, что не его, либо остается до конца в буквальном смысле этого слова. В отделе старейший сотрудник — Алина Евгеньевна Тейс, ей будет в январе 81 год, и большая часть ее жизни посвящена реставрации. Это не совсем для нас работа в привычном смысле — отработал, и скорей бы пятница. Это часть нашей жизни. Здесь мы проводим больше времени, чем дома. Работа реставратором — это брак на всю жизнь, разводов не бывает. Если эта профессия не полюбилась, то это видно сразу, нужно искать что-то другое для себя.
Инна Соловова решила показать один из этапов работы над произведением на примере портрета мальчика. Это один из пяти портретов детей семейства Ланских (русский дворянский род), автором которых был знаменитый акварелист художник Петр Соколов. Реставратор приступила к промывке. За кадром остались этапы фотофиксации и описания сохранности, проведение реставрационного совета и необходимых анализов, удаление поверхностных загрязнений.
Постепенно вода начала желтеть и стала похожа на слабо заваренный черный чай. Отделив лист с самим изображением от подложки, мы увидели надпись на оборотной стороне произведения, которую ранее не видел никто. Сзади мы увидели дату — 20 декабря 1815 года — и надпись на французском языке. Далее специалист будет проводить химическую обработку, промывку, склеивать разрывы, восстанавливать утраченные фрагменты, исправлять деформацию листа, делать фотофиксирование. Дальше пойдет работа научных сотрудников и хранителей по атрибуции найденной надписи.
В другом отделе идет реставрация скульптуры и произведений декоративно-прикладного искусства. Специалисты работают с разными материалами — камнем, металлом, фарфором, деревом. Главные отличия скульптуры от других видов изобразительного искусства — объем, вес. Соответственно, реставрация таких экспонатов существенно отличается от процесса восстановления картин. В руки сотрудников попадают также металлические изделия, небольшие статуэтки и даже посмертные маски известных личностей, например Владимира Маяковского, Сергея Эйзенштейна. Тем не менее, несмотря на отличия в процессе работы над графикой, скульптурой, живописью, тканью, — реставраторы следуют общим принципам.
Основные принципы научной реставрации
минимальное вмешательство в исторический материал произведения с максимальным его сохранением
обоснованность и определение любого реставрационного вмешательства
научность
археологическая реставрация
стилистическая реставрация
историзм
Реставратор не имеет права улучшать авторскую работу и вносить что-то свое. Необходимо действовать только в пределах поврежденного участка
В современной реставрации художественно ценным объектом является не сам замысел мастера, а уже существующее произведение, с его утратами, наслоениями и контекстом, в котором оно существует. Поэтому реставрационное вмешательство не может быть новым воплощением замысла автора, а реставратор не сопоставим с художником, создающим произведение. Любое действие реставратора по отношению к картине является обоснованным. Более того, все методы, применяемые в реставрации произведений искусства должны быть обратимы, чтобы избежать грубого вторжения в произведение, а будущие реставраторы могли заметить измененные участки.
Последние негласные принципы — любовь к реставрации и бережное отношение к произведениям искусства. Реставратор несет ответственность в том числе за то, увидят ли произведение искусства как часть истории последующие поколения. Поэтому ошибиться специалист не имеет права и к каждой поврежденной картине необходимо относиться как к человеку, которому нужно помочь и вылечить.
Комментарии
Комментировать