Новые открытия в нейробиологии, психологии и иммунологии говорят нам, что невзгоды, с которыми мы сталкиваемся в детстве, имеют намного более далеко идущие последствия, чем мы могли себе представить. Сегодня в своих лабораториях нейробиологи изучают некогда непостижимую связь между мозгом и телом и на биохимическом уровне выясняют, как именно стресс, который мы испытываем в детстве и подростковом возрасте, настигает нас уже взрослыми, изменяя наши тела, клетки и даже ДНК. Сделали адаптированный перевод статьи научного журналиста Донны Джексон Накадзавы о том, как детские невзгоды могут сделать нас больными во взрослом возрасте.
Если бы вы встретили Лору сегодня, вы бы увидели хорошо одетую 46-летнюю женщину с каштановыми волосами и зелеными глазами. Она выглядит как человек, который полностью отвечает за свою жизнь, но за уверенным поведением Лоры кроется история травм: мать с серьезным биполярным расстройством и отец, который переехал из штата вместе со своей будущей новой женой, когда Лоре было 15 лет. […] Примерно 30 лет спустя Лаура говорит: «Во многих отношениях, куда бы я ни пошла и что бы я ни делала, я все еще в доме своей матери. Если машина въезжает на мою полосу, продавец в продуктовом магазине грубит, мы с мужем ссоримся или начальник вызывает меня, чтобы обсудить проблему, я чувствую, как внутри меня что-то переворачивается».
Ее внутреннее чувство, что что-то не так, отражается на физическом здоровье: во время планового осмотра врач Лоры обнаружил, что она страдает дилатационной кардиомиопатией и ей потребуется кардиовертер-дефибриллятор, чтобы сердце продолжало работать. […]
Сколько Джон себя помнит, по его словам, брак его родителей был очень тяжелым, как и его собственные отношения с отцом: «Я считаю, что меня воспитали мама и бабушка. Мне очень хотелось почувствовать более глубокую связь с отцом, но ее просто не было». Плохие отношения Джона с отцом во многом объяснялись реактивностью отца и его потребностью в контроле. Например, если отец Джона сказал, что столицей штата Нью-Йорк является город Нью-Йорк, было совершенно бесполезно объяснять ему, что на самом деле это Олбани. Когда Джон стал старше, ему казалось неправильным, что отец «постоянно указывал на ошибки, которые совершали мы с братом, не признавая ни одной из своих». В 12 лет Джон начал вмешиваться в ссоры между родителями. […]
Сегодня Джон — сорокалетний мужчина с теплыми карими глазами и широкой приветливой улыбкой. Но за его непринужденной и открытой манерой общения кроется постоянная борьба со множеством хронических заболеваний. К 33 годам его кровяное давление было шокирующе высоким, у него начались приступы колющих болей в животе, он почти ежедневно боролся с головными болями. К 34 годам у Джона развилась хроническая усталость и он был настолько истощен, что иногда с трудом мог продержаться весь рабочий день. Личные отношения Джона, как и его тело, тоже никогда не были полностью здоровыми. Он закончил годичный роман с женщиной, которую очень любил, потому что беспокоился из-за ее нормальной, «счастливой семьи». Он просто не знал, как в нее вписаться. […]
Истории из жизни Лоры и Джона иллюстрируют физическую цену, которую мы, взрослые, можем заплатить за травму, произошедшую 10, 20 и даже 30 лет назад
[…] Эмоциональный стресс во взрослой жизни тоже влияет на нас на физическом уровне. Например, мы знаем, что, когда мы находимся в состоянии стресса, химические вещества и гормоны могут переполнять наш организм и повышать уровень воспаления — вот почему стрессовые события во взрослой жизни коррелируют с вероятностью возникновения простуды или сердечного приступа.
Но когда с невзгодами и особенно с непредсказуемыми факторами стресса сталкиваются дети или подростки, у них остаются более глубокие и долговечные шрамы. Когда молодой мозг снова и снова без предупреждения оказывается в стрессовых ситуациях и гормоны стресса постоянно повышаются, небольшие химические маркеры, известные как метильные группы, прикрепляются к определенным генам, регулирующим активность рецепторов гормонов стресса в мозге. В результате такие эпигенетические изменения препятствуют способности организма отключать стрессовую реакцию. В идеальных условиях ребенок учится реагировать на стресс и восстанавливаться после него, обучаясь устойчивости. Но дети, которые столкнулись с хроническим непредсказуемым стрессом, претерпевают биологические изменения, которые заставляют их воспалительную реакцию на стресс оставаться постоянно активной.
Джоан Кауфман, директор программы исследований и образования детей и подростков (CARE) в Йельской школе медицины, недавно проанализировала ДНК в слюне счастливых здоровых детей и детей, которые росли с жестокими или небрежными родителями. У детей, переживших хронический детский стресс, были обнаружены эпигенетические изменения почти в 3000 участках их ДНК и на всех 23 хромосомах, что неизменно будет влиять на то, насколько адекватно они смогут реагировать на будущие стрессоры и восстанавливаться после них.
Точно так же Сет Поллак, профессор психологии и директор Лаборатории исследования детских эмоций в Университете Висконсина в Мэдисоне, обнаружил поразительные генетические изменения у детей, переживших невзгоды и травмы. В частности, Поллак обнаружил повреждение гена, отвечающего за успокоение стрессовой реакции: из-за того, что этот конкретный ген не работал должным образом, тела детей не могли справиться со своей повышенной реакцией на стресс. […]
Представьте, что ваше тело получает гормоны стресса и химические вещества через капельницу, которая включается при необходимости и отключается, когда кризис проходит. Теперь вы можете думать о детях, мозг которых претерпел эпигенетические изменения из-за пережитых травм, как о тех, кто ежедневно получает дозу гормонов, вызывающую воспаление, — как будто у их капельницы нет выключателя вовсе.
Переживание стресса в детстве меняет точку зрения на благополучие на десятилетия вперед. У таких людей, как Лора и Джон, эндокринная и иммунная системы вырабатывают разрушительный и воспалительный коктейль стрессовых нейрохимических веществ в ответ даже на небольшие стрессовые факторы в течение всей оставшейся жизни. […] И это создает почву для полномасштабных проблем со здоровьем в будущем в виде аутоиммунных заболеваний, болезней сердца, рака, фибромиалгии, хронической усталости, фибромиомных опухолей, синдрома раздраженного кишечника, язвы, мигрени и астмы. […]
В 1985 году Винсент Дж. Фелитти, руководитель революционной инициативы по профилактике заболеваний в
Источник: in aimee vogelsang / unsplash.com
После того как коллега на одной из конференций предложил Фелитти разработать исследование с тысячами пациентов, страдающих от самых разных заболеваний, он объединил усилия с Робертом Андой, медицинским эпидемиологом из CDC, который в то время занимался исследованием взаимосвязи между ишемической болезнью сердца и депрессией. […]
Всего Анда и Фелитти опросили 17 000 человек о примерно 10 типах невзгод или неблагоприятных детских переживаний, исследуя истории детства и юности пациентов. Вот лишь некоторые вопросы: «Теряли ли вы биологического родителя из-за развода, ухода из семьи или по другой причине?», «Часто ли родитель или другой взрослый в семье ругал вас, оскорблял или унижал?» и «Испытывал ли кто-либо из членов вашей семьи депрессию или психические расстройства?» Другие вопросы касались типов семейной дисфункции, включая взросление с родителем, который был алкоголиком или зависел от других наркотических веществ, физическое или эмоциональное пренебрежение, подвержение сексуальному или физическому насилию, присутствие при домашнем насилии, наличие члена семьи, отправленного в тюрьму, ощущение, что некому обеспечить защиту, и чувство, что члены семьи не заботятся друг о друге. За каждую категорию, на которую пациент отвечал «да», к его баллу ACE добавлялся один показатель, то есть балл ACE, равный 2, указывал на то, что человек пережил в детстве два неблагоприятных переживания.
Чтобы внести ясность: пациенты, опрошенные Фелитти и Андой, не находились в неблагоприятном положении: это были «успешные» мужчины и женщины, представители среднего класса, со стабильной работой и хорошей медицинской страховкой. Фелитти и Анда ожидали, что количество их положительных ответов будет довольно низким. […] Но когда пришли результаты, исследователи были шокированы: 64% участников столкнулись в раннем детстве по крайней мере с одной категорией неблагоприятных исходов, у 87% также были дополнительные неблагоприятные переживания, 12,5% имели оценку ACE, равную 4 или выше.
Фелитти и Анда хотели выяснить, существует ли корреляция между количеством неблагоприятных детских переживаний, с которыми столкнулся человек, и количеством и серьезностью заболеваний и расстройств, которые развились у него во взрослом возрасте. Корреляция оказалась высокой. […] Количество неблагоприятных детских переживаний, которые пациент перенес в детстве, может в целом предсказать объем медицинской помощи, которая потребуется ему во взрослом возрасте: чем выше оценка ACE, тем больше посещений врача за последний год и больше новых необъяснимых физических симптомов, о которых он сообщает.
У людей с показателем ACE 4 в два раза больше шансов заболеть раком, чем у людей, которые не сталкивались с
Часто эти заболевания могут быть хроническими и пожизненными. Аутоиммунное заболевание. Сердечное заболевание. Хронические расстройства кишечника. Мигрени. Стойкая депрессия
[…] Чем больше проводится исследований, тем больше раскрывается подробностей о глубокой связи между неблагоприятным опытом и болезнями взрослых. Ученые из Университета Дьюка в Северной Каролине, Калифорнийского университета в
Исследователи также обнаружили корреляцию между определенными типами неблагоприятных детских переживаний и рядом заболеваний. Например, дети, чьи родители умерли, или те, кто столкнулся с эмоциональным или физическим насилием, пережили пренебрежение в детстве или были свидетелями супружеских разногласий между родителями, более склонны к развитию сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваний легких, диабета, головных болей, рассеянного склероза и волчанки во взрослом возрасте. Столкновение с трудными обстоятельствами в детстве в шесть раз увеличивает шансы заболеть миалгическим энцефаломиелитом, или синдромом хронической усталости.
Истории Лоры и Джона иллюстрируют, что прошлое может тикать внутри нас десятилетиями, как безмолвная бомба замедленного действия, пока не сработает клеточное сообщение, которое напомнит нам, что тело не забывает свою историю. То, что случилось с вами, когда вам было 5 или 15 лет, может привести вас в больницу 30 лет спустя.
Оценка Джона по ACE — 3, Лора получила 4 балла. […] Но они такие не одни: две трети взрослых незаметно переносят раны из детства во взрослую жизнь, практически не имея представления о том, в какой степени они влияют на их повседневное здоровье и благополучие. […] И бедствия, с которыми сталкивается ребенок, не обязательно должны быть серьезным насилием, чтобы вызвать глубокие биофизические изменения, которые могут привести к хроническим заболеваниям во взрослом возрасте. Стресс и хроническая реакция на него сохраняются вне зависимости от причин возникновения. […]
Каждые несколько десятилетий новаторская психосоциальная «теория всего» помогает нам развить новое понимание того, почему мы такие, какие есть, и как мы к этому пришли. В начале XX века психоаналитик Зигмунд Фрейд изменил психологический ландшафт, заявив, что бессознательное управляет большей частью нашей жизни. Юнгианская теория, помимо прочего, учит тому, что мы склонны к интроверсии или экстраверсии. […] Совсем недавно нейробиологи обнаружили, что возраст «от нуля до трех» является критическим синаптическим окном для развития мозга.
Взаимосвязь между детской травмой, архитектурой мозга и благополучием взрослых — это новейшая и, возможно, самая важная психобиологическая «теория всего»
[…] На сегодняшний день более 1500 исследований, основанных на знаменитых работах Фелитти и Анды, показывают, что как физические, так и эмоциональные страдания коренятся в сложной работе иммунной системы, главного центра оперативного управления организма. То, что происходит с мозгом в детстве, определяет, как наша иммунная система будет реагировать всю оставшуюся жизнь. Объединяющий принцип этой новой «теории всего» таков: ваша эмоциональная биография становится вашей физической биологией, и вместе они пишут большую часть сценария того, как вы будете проживать свою жизнь. […]
Теперь, когда исследование ACE доступно, мы можем надеяться, что врачи начнут рассматривать пациентов как целостную сумму их опыта и принимать во внимание понимание того, что давний стресс-фактор может быть бомбой замедленного действия, угрожающей здоровью. Такая медицинская парадигма, которая рассматривает неблагоприятные детские переживания как один из многих ключевых факторов, играющих роль в развитии болезни, могла бы сэкономить многим пациентам годы в процессе выздоровления.
Источник: in artem maltsev / unsplash.com
Но чтобы увидеть эту связь, нужно время. […] Однако теперь, когда у нас есть научные доказательства того, что мозг генетически модифицируется опытом детства, мы больше не можем игнорировать эти связи. […] Наука говорит нам, что биология не должна быть судьбой. Последствия детских травм могут сказываться на нас всю жизнь, но это совсем не обязательно. Так же как мы можем восстановить мышечный тонус, мы можем восстановить функции в недостаточно связанных областях мозга. Это самый важный вывод из исследования ACE: мозг и тело никогда не статичны, они всегда находятся в процессе становления и изменения.
Даже если мы были настроены на высокореактивный режим в течение десятилетий или вообще всей жизни, мы все равно можем его снизить. Мы можем более адекватно реагировать на неизбежные стрессоры и уйти от сверхактивной воспалительной реакции. Мы можем стать нейробиологически устойчивыми. Мы можем превратить плохую эпигенетику в хорошую эпигенетику и спастись. […] Многие методы лечения разума в связке с телом не только помогают успокоить мысли и улучшить эмоциональное и физическое благополучие, но и на биологическом уровне могут обратить вспять пагубное воздействие невзгод детства.
Например, недавние исследования показывают, что люди, которые практикуют медитацию для повышения осознанности и снижения стресса, демонстрируют увеличение серого вещества в частях мозга, связанных с управлением стрессом, и испытывают сдвиги в генах, которые регулируют реакцию на стресс и уровень воспалительных гормонов. Медитация, внимательность, нейробиоуправление, когнитивная терапия, терапия ДПДГ — вот многообещающие новые пути к исцелению, которые могут быть частью плана выздоровления любого пациента, если только практикующие врачи начнут лечить людей целиком. В прошлом, настоящем и в будущем, не делая различий между физическим и психическим здоровьем. […]
Комментарии
Комментировать