Как люди хотели устроить пьянку, а построили цивилизацию

Алкоголь не раз подталкивал к изобретениям. Автор книги, известный психолог-когнитивист Эдвард Слингерленд рисует картину взаимоотношений человека и одурманивающих веществ. На протяжении тысячелетий люди что только не придумывали, чтобы получить напиток, который сможет развеселить. Делимся отрывком из книги «Навеселе. Как люди хотели устроить пьянку, а построили цивилизацию».

В своих попытках серьезно проанализировать причины нашей страсти к опьянению лишь немногие из нас, людей, выходят за рамки мышления, ограниченного «пирожным и порно». В конце концов, эти теории правдоподобны. В частности, теории эволюционного пережитка интуитивно убедительны, поскольку в них явно содержится зерно истины: алкоголь действительно исполняет все эти полезные функции. Его запах может сигнализировать о вознаграждении в виде высокопитательный плода. Он имеет пищевую ценность, дезинфицирует и, безусловно, приятен на вкус.

В конечном счете, однако, все они оставляют чувство неудовлетворенности — подобно тому, что мы испытываем после пол-литра тепловатого безалкогольного пива жарким летним вечером. Теории захвата разбиваются, как о прочную кирпичную стену, об очевидную и непомерную цену потребления алкоголя и других опьяняющих веществ. Теории эволюционного пережитка, например теория «пьяной обезьяны», были прохладно встречены приматологами и специалистами по экологии человека, отмечающими, что дикие приматы, похоже, избегают перезрелых фруктов, в которых вырабатывается этанол, а исследования с участием людей свидетельствуют, что мы отдаем выраженное предпочтение просто спелым (не содержащим этанола) фруктам перед перезревшими. (Ко мне это точно относится.) Другие теории захвата страдают от досадного факта: заявляемые функции алкоголя или других наркотиков в среде обитания наших древних предков могли бы с тем же успехом выполняться каким-то другим средством, не парализующим значительную часть нашего головного мозга и не заставляющим мучиться поутру от раскалывающейся головы.

Например, для биологического «облагораживания» зерна, скажем пшеницы, проса или овса, достаточно было бы сбродить его в кашу, что до сих пор является обычной практикой в небольших аграрных хозяйствах по всему миру. Ферментированные каши также решают проблему хранения. Например, в Ирландии традиционно делают из овса кашу, она бродит несколько недель, постепенно превращаясь в похожую на хлеб массу, которую затем можно нарезать ломтями и обжаривать, когда потребуется. Это очень вкусно, особенно в сочетании с беконом. Превращение зерна в кашу — более эффективный с точки зрения питательности способ использования, чем его превращение в пиво. Разумеется, от овсяной каши у вас не зашумит приятно в голове, но при этом возникает вопрос: почему мы вообще подвержены такого рода мозговым захватам? Если бы главной причиной было сохранение пищи, почему эволюция не отобрала особей, обожающих кашу, а не пиво?

Рассмотрим гипотезу грязной воды. Если вам плохо от воды, где кишат бактерии, просто вскипятите ее. Разумеется, микробная теория возникновения заболеваний появилась недавно, и до сих пор в мире есть люди, не слышавшие о ней. Однако, как свидетельствуют найденные человеком решения большинства задач адаптации, нам вообще ничего не нужно знать об истинной причине проблемы, чтобы справиться с ней методом проб и ошибок. Некоторые проделывают это постоян- но. Общества справляются с этим еще лучше, поскольку могут «запоминать» самые удачные, случайно обретенные решения проблем и передавать их следующим поколениям. Это приносит пользу носителям данной культуры и/или способствует распространению самой этой группы

Рассмотрим следующий сценарий: многочисленные группы конкурируют за ресурсы на территории, богатой реками и озерами, но обремененной большим количеством обитающих в воде патогенов. Нам незачем беспокоиться о группах, не изготавливающих спиртные напитки, поскольку они давно вымерли — что закономерно (для стороннего наблюдателя), это случилось примерно тогда, когда вода стала портиться. Выжившие группы открыли для себя алкоголь и привыкли пить только пиво, эффективно очищающее воду посредством брожения. Однако одна из групп обнаруживает, что если пить воду, в которой варилась рыба к ужину, то наутро чувствуешь себя немного бодрее и меньше маешься от поноса, спазмов в желудке и других симптомов, прекрасно знакомых любому, кто пил воду, которую пить не следовало. Некоторые начинают пить только волшебную «рыбную воду», сторонясь пива и сырой воды. Они становятся активнее, здоровее и успешнее остальных, и постепенно вся группа проникается верой, что только вода, благословленная Рыбным божеством, пригодна для человека, а все остальные напитки — табу. Племя Рыбного бога начинает побеждать своих пьющих пиво соседей. Приверженцы пива также не страдают от болезней, связанных с грязной водой, но из-за похмелья и дурноты после полуночных попоек чуть медленнее выдвигаются с утра к местам рыбной ловли. Люди рыбной воды постепенно начинают истреблять или ассимилировать людей пива, или же поклонники пива соображают, что к чему, и решают присоединиться к культу Рыбного бога и отвергнуть все остальные напитки. За несколько поколений после открытия рыбной воды потребление спиртного полностью прекращается.

Пожалуй, самое убедительное культурно-историческое свидетельство против идеи, что необходимость обеззараживания воды стала причиной изобретения алкоголя, предлагает Китай. Люди в рамках китайской культуры беспрестанно пьют чай (по крайней мере, несколько тысяч лет) и давным-давно выработали мощные традиционные запреты на употребление сырой воды. Конечно, идейно это оформлено совершенно иначе: согласно представлениям китайской медицины, употребление холодной воды повреждает желудочную энергию. Если вам нужно выпить воды, это должна быть «открытая вода» (кайсюи), вскипяченная и употребляемая теплой или хотя бы комнатной температуры. Эта теория сосредоточивается на температуре и ее влиянии на ки, а не на опасности водных патогенов, но смысл у нее тот же: не пей воду, пока ее не вскипятили и все дурное в ней не погибло. Судя по всему, китайцы и представители культур, находящихся под влиянием Китая, — в совокупности это очень существенная часть людей, когда-либо живших на планете, — нашли очень простое и эффективное решение проблемы патогенов, приучившись пить только чай или кипяченую воду.

Тем не менее они употребляют спиртные напитки — и в огромном количестве. С древней династии Шан и до наших дней алкоголь занимает в этой стране такое же значимое, если не большее, место в ритуальных и социальных собраниях, как и в других уголках мира. Это не имеет смысла, если бы главной задачей спиртного было уничтожение патогенов в воде или в желудке. Как только китайцы открыли чай и выработали культурный запрет на питье сырой воды, употребление алкоголя должно было сократиться и затем исчезнуть, поскольку его основную функцию теперь выполнял бы намного менее опасный, дорогостоящий и вредный для организма напиток. Увы, сохранение байцзю («белого спирта» или «белого дьявола») — убийственно крепкого спирта, полученного из сорго, — напоминает нам, что этого не произошло. Важно также отметить, что гипотеза грязной воды в действительности не согласуется с другими культурными нормами, которые мы видим по всему миру. Группы людей, знакомые с пивом или вином, обычно продолжают пить сырую воду или смешивают ее со своими спиртными напитками. Все это бессмысленно, если главная адаптивная функция алкоголя — уберечь нас от расстройства желудка.

Ввиду очевидных издержек потребления спиртного динамика культурной эволюции заставляет предположить, что должны были быть найдены и применены альтернативные решения проблем грязной воды, недостатка питательных веществ или сохранения пищи, результатом чего стало бы полное исчезновение алкоголя. Однако, мягко говоря, этого не случилось.

В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.