В июне начнется набор в Московскую архитектурную школу, которая будет работать в тесном партнерстве с Британской высшей школой дизайна и Лондонским университетом. Учить будут архитектуре и урбанистике. «Теории и практики» поговорили о новой школе с ее ректором — архитектором, художником и профессором МАРХИ Евгением Ассом.
— Какой будет Московская архитектурная школа, которую вы запускаете совсем скоро?
— Наша школа — это принципиально другая образовательная модель, не похожая на то, что практикуется сейчас в России. Она тесно связана с мировой образовательной практикой, что подтверждается и закрепляется тем, что по окончании нашей школы студенты получат помимо нашего еще и диплом London Metropolitan University, который соответствует стандартам института британских архитекторов ARB/RIBA Part 2. Это достаточно высокая степень, которая позволяет в дальнейшем строить карьеру в любой стране мира.
Это будет двухлетняя магистратура для тех, кто закончил четыре года архитектурного бакалавриата. Не знаю, как будет дальше, но сейчас нам кажется очень рискованным начинать образовательный процесс, принимая на курс бакалавров других дисциплин, не имеющих базовой архитектурной подготовки.
— Имея в партнерах БВШД и Лондонский университет, какие конкретно преимущества вы получаете? Образовательные модели, преподаватели, база?
— И то, и другое, и третье. С одной стороны, это действительно опора на серьезно проработанные образовательные программы, которыми с нами делится Лондонский университет. А в перспективе может получиться развитый обмен как студентами, так и преподавателями. Сейчас это трудно предсказывать в деталях, но у нас уже есть определенные договоренности с британскими партнерами.
Что касается Британки, тут мы обладаем определенной автономией, но пользуемся ресурсами, которые у нее существуют. Признаюсь, поиск такого партнера продолжался очень долго. Последние 10 лет я так или иначе пытался создать новую архитектурную школу и искал возможность к
Британка постепенно становится творческим хабом, где учится продвинутая молодежь: от
— Расскажите про учебную программу школы.
— Она состоит из 4 основных блоков-модулей. Первый блок — это студия архитектурного проектирования. Второй — блок технологии и конструкции. Далее — блок гуманитарных знаний, куда входит история, философия и так далее. Следующий блок профессиональной практики: тут все, что связано с процессом проектирования, непосредственная работа архитектора. Здесь же законодательство, нормативная юридическая база, профессиональная этика.
Есть подблок «Урбанистика», который включает в себя современные проблемы, теории и вопросы городского планирования. И еще один блок, который мы называем «Цифровая культура» — он посвящен современным компьютерным технологиями и их применению в градостроительстве. Очень специфическая вещь, которая требует, на мой взгляд, серьезного изучения. Будут еще дополнительные курсы, связанные с разными художественными практиками, которые студенты смогут выбирать и посещать по желанию.
— Какой у вас преподавательский состав? Я знаю, что Никита Токарев будет в вашей команде, кто еще?
— Никита Токарев — не просто команда, он мой ближайший партнер, соратник и бесценный помощник. Никита является директором школы. Если на мне, как на ректоре, лежит идеологическая и профессиональная составляющая образования, то на его совести лежит вся организационная и
Преподаватели, которых мы привлекаем — это ведущие архитекторы Москвы: Сергей Скуратов, Владимир Плоткин, Наринэ Тютчева, Антон Мосин, Оскар Мамлеев, Юрий Григорян, Никита Токарев и ваш покорный слуга. Это основной состав на ближайшие годы.
За каждый блок предметов отвечает определенный куратор. За блок архитектурного проектирования отвечаю я. Никита будет вести направление профессиональной практики. Цикл теоретических гуманитарных знаний возглавляет Сергей Ситар, хорошо известный архитекторам как критик, теоретик, редактор журнала «Проект Интернейшнл». Он, в свою очередь, привлекает тоже известных искусствоведов и критиков. Сейчас в списке Оксана Саркисян, Анна Броновицкая. Примет участие в образовательном процессе философов Валерий Подорога. Принципиальное согласие прочитать курс дал Виктор Мизиано, есть согласие от Елены Петровской. Одним словом, это будут первые люди в российской интеллектуальной среде.
Кстати, нам очень повезло с
В виду того, что практически все перечисленные мною руководители курсов — выпускники МАРХИ и не слишком хорошо знакомы с европейскими международными образовательными процедурами, мы нашли им помощников. В одной из студий в качестве associated tutor, к примеру, будет работать Ксения Аджубей, выпускница London Metropolitan University. В другой будет работать Володя Юзбашев, который давно преподает в Британской высшей школе дизайна. Будем подыскивать и других претендентов на эту роль.
— Вам что больше нравится — учить студентов или быть архитектором?
— Я бы не разделял эти две свои ипостаси. Для меня они тесно связаны: когда я учу студентов, я учусь сам — оттачивая свое мастерство на образовательном опыте. Люблю и то, и другое — с одинаковой силой и в одинаковой мере.
— В 2004 году, когда вы курировали русский павильон на Венецианской архитектурной биеннале, вы сделали неожиданный для многих шаг — вместо выставки организовали образовательные классы для 90 молодых русских архитекторов. Григорий Ревзин тогда писал: «Русская архитектура зашла в тупик, и вот сейчас «птенцы гнезда Евгения Викторовича» выучатся, оперятся и ее оттуда выведут». С тех пор прошло 8 лет. Можно ли сказать, что кто-то из тех учеников достиг серьезных успехов в архитектуре?
— Думаю, да. Есть конкретные люди, которые, как мне кажется, преуспели. Но так просто все не делается, конечно. Только журналист может решить, что люди, неделю побывшие в Венеции, вернутся оттуда совершенно другими и все изменят. Но эффект действительно был очень мощным и отголоски его до сих пор слышны. Не далее как вчера читал интервью с успешным молодым архитектором, ныне уже чиновником, Колей Переслегиным, который говорит, что это был самый главный образовательный опыт в его жизни. Если говорить о самом прецеденте, то во мне в тот момент говорил в большей степени именно учитель, ответственный за будущее поколение архитекторов, поэтому я этот проект и продвинул.
— Вы давно преподаете в МАРХИ. Можете описать коротко, что сейчас происходит в главном архитектурном вузе страны в плане образования?
— МАРХИ — это очень устойчивая образовательная институция, существующая более 200 лет. В этом есть свои достоинства и недостатки. Достоинства заключаются в том, что это очень мощная и стабильная образовательная система с глубоко укорененными традициями. С этим институтом меня связывают 30 лет жизни — сначала как студента, потом как преподавателя. В течение последних 20 с лишним лет я руководил мастерской экспериментального учебного проектирования, и новая школа, которую мы сейчас затеваем, можно сказать, выросла из этой мастерской.
Что касается минусов — стабильность и устойчивость МАРХИ в известном смысле мне кажется и недостатком, потому что такому большому дредноуту трудно маневрировать. Эта система слишком громоздка, чтобы реформироваться изнутри.
— Но архитектурное образование, как правило, и ассоциируется с
— Это очень большой вопрос, связанный с историей и философией образования. Исторически архитектурное образование было очень стабильным, потому что было основано на довольно определенной ясной и окончательной форме деятельности. В 21 веке архитектурная деятельность сама стала сложной и противоречивой, поэтому и студенты, и начинающие архитекторы начали получать более сложную и многостороннюю подготовку. Что требует совершенно другого подхода к самому образовательному процессу.
В советский период вся образовательная система была очень жестко структурирована и одномерна, это касается и архитектурной области. Именно поэтому оно и стало таким универсальным для всей страны — и до сих пор очень трудно трансформируется.
— Говоря про архитектурное образование в России, нельзя не сказать про «Стрелку» и про Высшую школу урбанистики ВШЭ. Сейчас вы открываете МАРШ. Это говорит о том, что интерес к архитектуре у молодежи и общества в целом возрастает?
— Интерес, безусловно, есть — конкурс в МАРХИ, да и в другие архитектурные вузы в последние годы стабильно высокий. Что касается общественного интереса к архитектуре, то он возрастает в последнее время — и в позитивном, и в негативном плане. Негативное отношение, кстати, тоже является очень ценным и стимулирующим — это небезразличие. В советское время все ругали новые кварталы и Новый Арбат, но это был тихий кухонный протест. Сегодняшний протест и против сноса исторических памятников, и против точечной застройки — это свидетельство того, что людям не все равно в какой среде они живут, что они на нее реагируют. Очень важно правильно отнестись к этому потоку.
Мне кажется, архитекторы привыкли считать себя кастой неприкасаемых и общественное мнение воспринимается ими примерно так: «Эти что-то болтают, да что они понимают». Эта ситуация должна каким-то образом меняться — архитекторы не должны идти на поводу у общества, но должны найти способ взаимодействия с ним. Или доказывать свою безусловную правоту, или разумно находить компромиссы. Этому, кстати, мы хотим уделить отдельное внимание в нашей образовательной программе — ответственности архитекторов.
— В июне у вас открывается набор. Кого вы хотели бы видеть в качестве своих студентов? И как вы их будете выбирать?
— До сих пор селекция студентов-архитекторов у нас в стране происходит на основе их умения рисовать. Само по себе умение рисовать — это достоинство, но это не критерий, с моей точки зрения, по которому можно проводить отсев студентов. Тем более, что традиционно экзамены по рисованию в архитектурные вузы — это рисование гипсовых слепков, что никакого отношения ни к архитектуре, ни к искусству не имеет. Это школярский навык штрихования, художественная школа. В других странах рисование не является приоритетным навыком для поступления в архитектурный институт.
Основополагающая цель нашей программы — воспитывать думающих архитекторов. Это не значит, что он не умеет рисовать гипсовую голову — умеет, он умеет и многое другое, но прежде всего он умеет думать. В этом смысле выбор студентов в нашу магистратуру — этот тест на способность к специфическому архитектурному, социальному, философскому мышлению.
Мы попросим поступающих присылать свое портфолио, на основе которого будем проводить очное собеседование. К нам могут приезжать и иногородние, и международные студенты. Преподавание будет вестись на русском языке, но студентам, владеющим английским, будут преференции. Думаю, что курс английского будет обязательной частью нашего образования, потому что в перспективе мы будем привлекать иностранных педагогов. И уже сейчас на курсах какие-то лекции будут на английском без перевода, так что знание языка понадобится.
— Сколько человек хотите набрать сейчас?
— В идеале — 36 человек.
— Как они будут взаимодействовать друг с другом?
— Каждый студент сам за себя, но они будут объединяться в студии под конкретного преподавателя. Это, кстати, одно из принципиальных отличий от МАРХИ и других архитектурных вузов. У нас не будет учебных групп в привычном их понимании. В начале учебного года преподаватели и руководители студий объявляют свои программы на семестр, и студенты записываются к ним. Мы разработали определенную систему распределения. В конце концов в каждой студии окажется по 12 человек. На следующий семестр они обязательно должны оказаться у другого преподавателя, то есть, происходит полная перегруппировка, и эти студенты могут оказаться то ли снова вместе, то ли порознь, как получится. В течение двух лет обучения каждый студент должен будет пройти минимум три студии.
— Когда потенциальный студент увидит объявление о наборе в вашу школу и будет размышлять, стоит ли поступать, о чем в первую очередь ему стоит думать? Кому это по-настоящему нужно?
— Я думаю, это нужно тем, кто всерьез задумывается быть архитектором. Мы даем возможность получить совершенно другой тип погружения в профессию, другой набор знаний в технических и гуманитарных областях, поможем компенсировать те пробелы, которые, к сожалению, существуют в нашем архитектурном образовании. У наших студентов будет возможность закрепиться в мировых архитектурных структурах благодаря обмену и развитому взаимодействию с иностранными институциями. Плюс, выпускники получат диплом, который позволяет сотрудничать с архитектурными организациями во всем мире. Кроме того, мы даем возможность пользоваться большим количеством ресурсов, которые сосредоточены на территории «Артплея».
Почему я говорю, что мы ждем тех, кто задумывается быть настоящим архитектором — в нашей школе огромное значение придается самостоятельному образованию. Один день в неделю практически полностью самостоятельный, без плановых занятий. И так на каждом этапе, в каждом модуле. И объем отчетной продукции в разы больше, чем это принято обычно. Нужно будет много писать, анализировать. Сюда включены и эссе по историческим, социальным дисциплинам, которые нужно будет писать чуть ли не раз в неделю. Наша школа точно не для ленивых. Это ведь уже этап специализации, если ты решил после бакалавриата заниматься архитектурой, то будь добр.
Кстати, возможность после бакалавривата с любого архитектурного факультета перейти в нашу школу очень важна. Потому что оставаясь после четырех лет обучения в том же МАРХИ, ты во многом продолжаешь учиться по инерции, остался и остался. Приняв решение поступать в МАРШ, ты совершаешь очень важный шаг в приобретении реальной профессии.
Комментарии
Комментировать