Город-пирог: 4 весенних проекта студентов «Стрелки»

В Институте медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» прошли промежуточные итоги сезона: студенты разных секций представили первые результаты своих исследований. «Теории и практики» выбрали четыре интересных исследовательских проекта — о жилье вне дома, новых слободах, эволюции офисных пространств и будущем Москвы-Сити — и попросили авторов рассказать о них поподробнее.

В этом году у нас совсем другая структура обучения — теперь на студенческий проект отводится три месяца, а раньше было полгода. Midterm (промежуточный просмотр проектов — прим. T&P) наступает через полтора месяца, и динамика работ совсем другая: ребята работали гораздо быстрее и плотнее, чем это бывало раньше. При этом цели и задачи образовательного процесса не изменились, задача у этого года та же — научить студентов думать о городе по-современному и приложить современный исследовательский подход к Москве. Наш подход называется «research-based design»: мы делаем исследование и на его основе сразу выдвигаем дизайн-предложение, потом снова исследование и снова предложение. Этот подход от года к году не меняется, меняется то, что мы пробуем его применять по-разному: мы применяем разные инструменты. Цель при этом остается одной и той же.

Тема нашей студии в этом году — жилье. Практически все жилье, которым мы владеем сейчас, было построено другим государством для другого общества и для другой экономической системы, и нужно хотя бы понять, в каком жилье мы нуждаемся сегодня. Сто лет назад на Западе появилась идея existence minimum — это был ответ на городские проблемы тех лет: большой наплыв рабочих масс, которым негде было жить, и для них нужно было придумать свой минимум существования. Грубо говоря, на каждого человека требовалось определенное количество квадратных метров, иначе ему было бы сложно существовать. Сегодня принято считать, что такая идея не отвечает нуждам современного человека. Параметры квадратных метров и сервиса больше не работают: ты можешь строить себе квартиру побольше, но качество твоей жизни определяют, скорее всего, уровни сервисов, которые обслуживают твою квартиру, а не твоя квартира сама по себе. В этом и заключается наша гипотеза.

Мы разделили весь проект на две части — первая часть была общей и исследовательской, а во время второй части студенты уже будут работать над собственными проектами. Чтобы исследовать ситуацию с московским жильем, мы выбрали центр Москвы. Во-первых, здесь представлено самое большое количество сервисов, во-вторых, здесь встречаются все типы московского жилья, а в-третьих, это территория небольшая, которая позволяет работать в человеческом масштабе. Мы разделили центр на куски, как пирог, и каждая группа сделала карту, которая показывает основные черты этого района. И каждое из этих исследований показывает какую-то особенную черту этого центра. Опираясь на результаты этого исследования студенты сейчас будут делать свои дизайнерские проекты.

Нам достался участок от Китай-Города до Чистых Прудов. Вначале было непонятно, как описывать кусок города: нужно было найти какие-то ключи, которые бы объясняли особенности жизни и поведения в этом районе.

На этом участке мы обнаружили сильно выраженный физический рельеф: оказалось, что весь наш участок — это холм, у него есть сильные естественные границы, это бывшая Неглинная река и бывшая Яуза. И весь наш участок — это плато между ними. Идея с плато дала нам понять, что у этого участка есть некая «сила сопротивления», которая обозначена этим плато. На английском «plato» обозначает также состояние маленьких изменений после длительного прогресса, и это состояние очень хорошо иллюстрирует то, что там происходит. Изначально здесь не прорубили проспект из-за сложностей с рельефом, потом началось военное время — поэтому здесь так и не построили крупномасштабных административных зданий. Из-за этого здесь вовремя не поменяли канализацию. Это, в свою очередь, привело к тому, что здесь осталась очень старая ткань города, дробная структура собственности, и инвестору очень сложно прийти, выкупить большую площадь и начать ее застраивать. К тому же, здесь очень старая канализация — так что строительство обойдется очень дорого. По всем этим причинам здесь до сих пор нет больших архитектурных интервенций.

Первую неделю я занималась куском от Покровки до Таганки. После этого мы собрались вместе и решили, что Покровка не разделяет разные части города — наоборот, это соединяющая улица. Стало понятно, что это некий центр зоны, мы даже так называем ее в нашей статье — «линейный центр». После того, как мы заново определили наши границы, моя напарница Света предположила, что это — «зона реального города»: здесь сохранилась прежняя среда, старая структура собственности, здесь малый бизнес может комфортно себя чувствовать, цены ниже и джентрификация практически не происходит. У этого места есть сила противостоять любым изменениям.

Параллельно я сделала много небольших открытий для другой истории, которой я теперь хочу заниматься. Оказалось, что именно на нашем плато живет много иностранцев, журналистов, публичных персон. Наш участок сейчас делится на четыре административных зоны, и выяснилось, что количество этих административных зон связано с тем, где здесь раньше располагались слободы. И я подумала, разве нельзя сказать, что у нас сейчас тоже есть свои слободы? Зачем нам ни к чему не привязанные административные зоны? Я буду изучать эти слободы и пытаться найти другие примеры на карте Москвы.

Нам досталось Замоскворечье и Якиманка. Мы сфокусировались не только на жилье — нам было интересно, как люди используют город. Мы отправились в поле и неделю занимались мэппингом — наносили на карты все, что мы видели, старались отметить, в каких обстоятельствах живут люди. Во время второй недели мы сравнивали полученную информацию с тем, что есть в интернете. Мы пользовались ресурсом, который показывает, в какие периоды были построены разные московские здания. Мы провели интервью с арт-критиком, живущим в этом районе, и он дал контакты других жителей — эти люди показали нам внутреннюю, более субъективную часть жизни этого участка Москвы. Затем мы сделали исторический обзор этого участка и постарались подобрать ему название. Мы назвали его «hodge-podge» — «винегрет» или «мешанина» по-русски — такой микс, в котором смешано очень много элементов и больше нет никакой иерархии. Если вы отправитесь в другие зоны Москвы, вы увидите иерархию в том, как эти области застраивались и как здания строились в соответствии с логикой развития улиц и так далее. Здесь застройка была более случайной — из-за реки эта часть Москвы была дезинтегрирована с остальной, в конце 60-х планировалось все снести и застроить заново, и такие планы были и до того, и после, но никогда не были приведены в жизнь.

Наша группа делала буклет по результатам нашего исследования — с введением, описанием, подборкой парадоксов, интервью и небольшими статьями. Одна из этих небольших статей — о церкви в Замоскворечье, которая используется как творческий кластер, где работали художники — а потом разругались. В этом пространстве они устраивали выставки, приводили в порядок пространство своими силами по вечерам, а днем церковь функционировала как церковь и имела своих прихожан. Там была, например, выставка фотографий Рауфа Мамедова «Тайная вечеря». Москва прячет очень много сокровищ в своем центре — а Замоскворечье исключено из городской жизни сильнее, чем многие другие зоны города. Здесь происходит очень много маленьких активностей, но в большом количестве люди сюда приезжают редко.

Мы занимались культурным ландшафтом сегодняшнего дня, целью этого исследования для меня было — поскольку я не из России — окунуться в жизнь центра Москвы и понять, как он устроен. Еще одна цель — придумать, что вдохновляет нас самих, что мы могли бы изучать дальше. Следующая тема, которой я буду заниматься вместе с коллегой Владом Даниловым — это «Жилье без дома». Кажется, что центр Москвы предлагает очень много услуг, и они могли бы заменить те услуги, которыми мы обычно пользуемся дома. Мы подумали, какие из домашних функций можно было бы распределить по всему центру города — например, у нас в квартире есть кухня, но мы часто не используем ее в полной мере, и кухню могут успешно заменить рестораны и сервисы по доставке еды. Мы проводим интервью, чтобы узнать, как люди используют город и собственный дом, нужен ли им дом целиком, со всем набором услуг, которые он в себя включает, или эти услуги можно отдать на «аутсорсинг» в город.

Наша гипотеза заключается в том, что сегодня тебе не обязательно нужен собственный дом — ты можешь жить в городе, спать в одном месте, принимать ванную в другом и так далее. Если когда-то роскошь измерялась количеством дорогих предметов, которыми ты обладаешь, то сегодня эти роскошные вещи уже не так важны. Роскошь сегодня связана с доступностью функций.

Офисы — это один из самых важных типов недвижимости в Москве. Более 40% проектов, которые строятся в городе сегодня, — это офисы. Парадокс заключается в том, что только что отстроенные офисы уже не соответствуют современным условиям работы. Например, все здания Москвы-Сити спроектированы до того, как были изобретены смартфоны, планшеты и 3G-интернет. Эти здания очень новые, но они были созданы в другую эпоху, в эпоху, когда люди работали принципиально по-другому. Технологии меняют нашу рабочую жизнь: сегодня вы не увидите в типичном рабочем пространстве множество людей, которые сидят за столом и работают — только половину из них можно застать в офисах. Остальные или работают в городе, или в данный момент находятся на встречах, или заняты другими рабочими вопросами. Сама концепция работы в офисе за последние годы сильно поменялась — и работа постепенно перемещается в неопределенную область, расположенную между городом и зданиями.

Мы решили задуматься о том, как будут выглядеть офисы и как будет организован процесс работы в будущем. Это главный вопрос нашей студии. Мы потратили первый месяц на то, чтобы понять, что сейчас происходит в московских офисах. С одной стороны, есть Сити с привычной культурой работы в офисе, с другой стороны, на московских окраинах существует совсем другая культура работы. На окраинах расположены микрорайоны советского периода, это спальные районы, и здесь самая большая плотность населения в Москве. В этих областях сегодня процветает новая культура офисных пространств, и она начинает наполнять здания, первоначально созданные для жилья. Рабочие пространства начинают заполнять новые здания, и мы можем увидеть, как традиционная идея офисных пространств трансформируется и распространяется в саму ткань города.

Мы анализировали широкий спектр кейсов — типологию рабочих пространств в Москве, историю офисов и архитекторов, эволюцию офисов и парадоксы рабочих пространств. Мы посмотрели на экологию рабочих зданий, на их потребление энергии. Мы провели общее исследование, чтобы создать творческую рамку для нашей дальнейшей работы. Во второй части нашего исследования мы будем стараться применять вынесенные уроки для того, чтобы предложить новое направление для развития офисных пространств Москвы. Какая новая альтернативная реальность может быть использована девелоперами? Какая может возникнуть бизнес-модель? Мы пытаемся извлечь уроки из всего, что сейчас происходит с рабочими пространствами в Москве, чтобы сформулировать новые предложения, которые могут стать программой для девелоперского и экономического развития в городе.

Первая часть нашего исследования была больше посвящена поиску информации и ее визуализации с помощью различных форматов: это могла быть карта, диаграмма или временная перспектива. Сейчас мы пытаемся использовать другой формат методологии — и экспериментируем с форматом. Мы понимаем, что собранной информации недостаточно, чтобы разработать будущий сценарий для наших тем, так что сейчас мы проводим интервью с экспертами из разных областей.

Последний месяц мы занимались тем, что анализировали офисы в целом. Наша группа задокументировала все аспекты, которые имеют отношение к офисам, например, географию офисов в Москве. Историю эволюции офисных пространств, регуляции устройства офисов. Я занималась офисной географией и делала мэппинг офисов. Я начала с попытки собрать информацию о всех существующих офисных пространствах Москвы. Оказалось, что практически все они были расположены внутри Садового кольца — эта зона концентрирует в себе все рабочие места. При этом парадокс заключается в том, что самая высокая плотность населения — на окраинах Москвы. Мы также старались анализировать связанные с офисами аспекты — например, дорожное движение, влияние офиса на жизнь города, ежедневную жизнь горожан. Мы анализировали уровни качества жизни офисов, отметили, насколько легко из них можно получить доступ к публичным пространствам или культурным объектам.

Финальный проект я делаю вместе с Эдуардо. Мы исследуем главный бизнес-район Москвы — Сити. Мы анализируем проблемы этого места и пытаемся понять, какие сценарии можно использовать для его развития. Это очень интересный проект: с одной стороны, Москва-Сити все еще не достроен — строительство будет закончено только к 2020-му году. С другой стороны, мы выбрали эту тему за универсальность: ситуация Сити довольно типична во всем мире, и к тому же этот объект представляет метафору текущей российской экономической ситуации — проект появился в 90-е и продолжает развиваться до настоящего времени.

Мое исследование — это история эволюции и развития понятия офисов. Мы начали с того, что попытались определить, что же такое офисы. Это было интересное задание — как понять, что такое офис? Словарь говорит, что это пространство для неручного труда. Но если следовать этому определению, тогда получается, что у доктора нет офиса — потому что он использует в своей работе руки. Тогда мы решили, что офис — это пространство для любой работы. Мы начали размышлять над этим определением и решили, что тогда и у пчел есть офисы — потому что у них есть пространство, где они работают. Затем мы решили добавить к определению достижение информационных технологий — с возникновением письма и печати люди стали записывать свои мысли на бумагу или в другие устройства.

После этого мы просмотрели множество параллельных временных линий, эволюцию многих сопутствующих вещей, потому что эволюция офисов связана еще и с эволюцией ручек, с эволюцией бумаги. Нам пришлось задуматься и о глобальной экономике, о хранении информации. После того, как мы проанализировали все эти элементы, мы открыли, что между ними очень много взаимосвязей — офисы долгое время строились «кубиками», по одному плану, но в конце 1970-х и начале 1980-х многие офисы в Европе стали независимыми комнатами. Мы подумали, что это может быть связано с кризисом тех лет — возможно, в это время стало очень дорого отапливать огромные комнаты.

По первому образованию я архитектор, а по второму — социолог. Не меньше, чем социальные аспекты офисной жизни, меня интересовало, как менялись планы офисов по всему миру. В конце мы пришли к выводу, что в истории офисов с 1890-х и до сегодняшнего дня было всего три влиятельных человека — Люис Селиван и его ученик Фрэнк Ллойд Райт, затем Фрэнк Даффи и Клайв Уилкинсон. И на все главные офисы мира — включая Яндекс и Google — повлияли эти три человека. Мы поняли это, когда просматривали планы, и поняли, что эти люди либо рисовали собственные проекты, либо консультировали крупнейшие офисы.

В своей работе мы использовали открытые ресурсы, мы ездили во многие офисы в Москве — 15 филдтрипов за месяц, — и это было очень интересно. Мы и раньше занимались подобной работой, но она никогда не была такой свободной — в своем исследовании я могу работать так свободно, как только захочу, и заниматься интересными мне аспектами так глубоко, как захочу. При этом времени очень мало, а данных очень много, и я думаю, что во всем этом очень много спекуляции. Мне кажется, что нужно презентовать наши результаты не как абсолютные и неоспоримые факты, а как нашу рефлексию или художественное заявление — тогда это сможет запустить интересные дискуссии и было бы более честно, чем утверждать, что это абсолютная правда.